Знаменательные даты по
Приморскому краю на 2010 год

(лирическая зарисовка к 150-летию со дня основания)

Властитель Востока!
Владивосток!
Владик!

Так, в зависимости от обстоятельств, называют наш город. Помимо официального имени у него есть и другие: “Форпост России на Тихом океане”, “Город у океана”, “Город сопок и туманов”, “Жемчужина Золотого Рога”, отражающие его геополитическую значимость, природно-географические особенности и своеобразную красоту.

В имени города – живая связь времен, идущая от первых русских землепроходцев, еще в XIII веке шагнувших на восток – “встречь солнцу”, за каменный Урал-пояс в неизведанные земли и моря. Как младший брат древних городов дальневосточного побережья России – Охотска, Анадыря, Гижиги, Петропавловска-Камчатского и Николаевска-на-Амуре – наш город стал точкой на карте – блистательным завершением многовековой тихоокеанской эпопеи. “Самое имя Владивосток, означающее Властитель Востока, свидетельствует о важном политическом назначении, о котором основатели этой пристани в 1860 году мечтали для нее” – эти слова были сказаны П. Кропоткиным в ту пору, когда юный Владивосток был едва заметен среди дубрав и сопок, окружавших бухту Золотой Рог.

Сегодня – это один из крупных портов на Тихоокеанском побережье России. С высоты орлиного полета нынешний город предстает необычайно красивым, ошеломляющим масштабом сочетания в его пейзаже моря и земли. Ультрамариновая ясность морской неохватности, окантованная белой ниткой прибоя, продолжается на суше, сливаясь с бархатной зеленью леса, с охристыми вкраплениями скал и горных кряжей. На фоне этого великолепия – Владивосток, как белоснежная чайка, приземлившись, широко раскинул свои крылья-кварталы на южной оконечности гористого полуострова Муравьева-Амурского. Средняя ширина полуострова не превышает 12 км, а длина чуть более 30 км., но чтобы пройти все городские районы по береговой кромке, потребуется преодолеть маршрут длиной свыше 100 км.

Взгляд с высоты дает возможность не только увидеть сегодняшний город, ощутить его размах и масштаб, но и понять его прошлое, почувствовать исторические закономерности его развития. В современном образе города нет-нет, да и проглянет, обозначится контур его первых поселений, возникших около 10 тысяч лет назад, и непроизвольно обозначивших широтные границы нынешнего Владивостока; на юге – район бухты Улисс, на севере – береговой полосы залива Угловое.

Более 30 древних стоянок на берегах Амурского и Уссурийского заливов, пролива Босфор Восточный и бухты Золотой Рог ведут историческую нить времени от неолита к бронзовому и железному векам, от мохэской культуры до могущественной империи чжурчженей, рухнувшей под ударами монголов в ХШ веке... Каменные топоры, бронзовые мечи, фрагменты узорчатой керамики, предметы украшений, горы створчатых раковин, крабовых панцирей и рыбьих костей в нынешней пляжной зоне Владивостока, в бухтах Горностай и Лазурной, в районе Второй Речки и верхней станции городского фуникулёра, которые еще совсем недавно можно было обнаружить – это всё свидетельства глубоких исторических корней нынешнего Владивостока. Природа полуострова, богатство прибрежных вод способствовали тому, что люди не покидали эти места многие века.

С высоты орлиного полета хорошо видно, что сердцем Владивостока является бухта, напоминающая очертаниями рог, глубоко врезавшийся в сушу своим острым концом. Ей – надежно защищающей берег от ветров и штормов каменным браслетом сопок, обязан город рождением и своим нынешним положением. В не столь давние времена эти пустынные берега изредка посещали удачливые ловцы трепанга – “морского женьшеня”. Существует красивая и поэтичная легенда об обитавшем в прозрачных водах бухты голубом трепанге, приносящем счастье. Поэтому, одно из первых названий бухты по-китайски звучит Хайшенвай, что означает залив Золотого трепанга или Трепанговая гавань.

В 1855 году в этой бухте побывали два английских фрегата “Винчестер” и “Барракуда”. А на карте появилось наименование “порт Мей”, увековечившее имя одного из капитанов.

Через два года в бухту вошел русский транспорт. Через год – следующая экспедиция. Россиянам пришлось заново давать названия этим местам. Тогда и появилось имя у безымянной прежде бухты – это сверкающее название Золотой Рог, – как свидетельство ее геополитической значимости, подобно бухте такого же названия в Стамбуле (Константинополь). А молодой, еще необустроенный порт, как неоспоримую перспективу развития, был назван – Владивосток. В ноябре 1859 г. в “Санкт-Петербургских новостях” первое официальное известие о бухте свидетельствовало, что Владивосток – “лучший из портов”.

Бухта Золотой Рог через пролив Босфор Восточный (повторение имени пролива, соединяющего Черное и Мраморное моря), связана с заливами Амурский и Уссурийский, являющихся составной частью акватории более крупного залива Петра Великого. Все эти бухты и заливы, впервые исследованные и нанесенные на карту русскими моряками, являются частью Японского моря.

В июне 1860 года на пустынных берегах бухты появились строители. Обустраивать эти места выпало простым русским мужикам-солдатам прапорщика Комарова. Это они – от брезентовых палаток и рубленых казарм, – под “неусыпным надзором” хозяина Уссурийской тайги – тигра, заложили основание Владивостока: первую пристань, первый дом, первый квартал. Через год они уже вели первые торговые операции с соседними государствами. В гавань стали наведываться иностранные суда, а мы совершать ответные рейсы. В 1863 году Россия послала из Владивостока в Сан-Франциско и Нью-Йорк с дружественным визитом Тихоокеанскую эскадру. На ее борту – элита отцов-основателей города: Чихачев, Де Ливрон, Римский-Корсаков, Унковский, Скрыплев, Скребцов, Пещуров, Верховский, Желтухин, Этолин, Басаргин, Макаров, Бурачек... Их имена до сего дня не померкли на карте города-порта.

Два года спустя в 1865 году здесь родился первый русский корабль – парусная двухмачтовая шхуна “Эмилия”, принадлежавшая первому гражданскому жителю города Я.Л. Семенову.

Примечательно, что первый коренной житель Владивостока родился в семье моряка. Это была девочка с символическим именем – Надежда, появившаяся на свет 27 сентября 1863 года и записанная в метрической книге под № 1. При более внимательном изучении этой книги пальма первенства стала принадлежать Ефросинье, родившейся 25 сентября 1863 года. А позднее была обнаружена запись о ещё более раннем рождении: девочка по имени Елена родилась 16 мая 1863 года. Причиной путаницы стало то, что запись в церковной метрической книге делалась не по дате рождения, а по дате крещения. Но, как бы то ни было, появившаяся на свет Надежда, навсегда осталась первой в списке коренных горожан…

В 1871 году, с переводом Главного управления портов Восточного океана из Николаевска-на-Амуре во Владивосток, заметно ожили берега бухты, отступила вековая тайга; к свежесрубленным причалам потянулись караваны судов.

К концу 1870-х город уже занимал семь верст по северному побережью бухты. На тех, кто впервые видел город с моря, он производил благоприятное впечатление. Но за внешним фасадом не терялось из вида и другое. “До последних годов, – писал современник, – это было скопище кабаков, теперь начал устраиваться портовый и административный город. Но по длинным и широким улицам можно ездить только верхом от множества корневищ и неровностей почвы. Домов порядочных нет...”. Городовое положение, введенное во Владивостоке в 1875 году, мало что изменило в жизни порта; тем более, что шли упорные слухи о переводе главного тихоокеанского порта в бухту Ольга, однако высокая комиссия постановила оставить пальму первенства за Владивостоком. “Тогда город ожил, – писал Н. Матвеев, – пошли постройки и между ними начали возводиться капитальные здания”.

28 апреля 1880 года Владивосток был возведен “в степень города” и выделен в отдельное военное губернаторство, тем самым подчеркивалось его значение как главного порта на российском берегу Тихого океана. Это позволило Владивостоку получить свой уникальный герб.

До сегодняшнего дня старинный герб Владивостока – один из самых оригинальных городских гербов современной России. Утвержденный в марте 1883 года, он на государственном уровне засвидетельствовал русское присутствие на Тихоокеанском берегу России. Не случайно в гербе Владивостока, наряду с уссурийским тигром – изображение двух “накрест положенных” золотых якорей: знак повелевания сушей и океаном.

Полнокровной жизнью город-порт начал жить, когда пароход “Москва” под командованием С. Чирикова прибыл во Владивосток из Одессы. Это произошло 12 апреля 1880 года. Так первый грузопассажирский рейс положил начало регулярным рейсам только что созданного Добровольного флота, связавшего европейскую и азиатскую части России. Следом за ним пришли “Владивосток”, “Петербург”, “Нижний Новгород”, “Россия”. Даже в названиях судов ощутима кровная связь тихоокеанского города со всей страной, и в этом видится главное назначение флота, сыгравшего исключительную роль в развитии русского Дальнего Востока. Если иметь в виду его участие в переселенческом движении, в заселении Южно-Уссурийского края, то только за первое десятилетие суда Доброфлота перевезли около 17 тысяч переселенцев, пройдя морскими путями около 2 000 000 миль. Владивосток стал интенсивно заселяться.

В октябре 1890 года в городе транзитом побывал А.П.Чехов, совершивший свою поездку на остров Сахалин. Позже он вспоминал: “…Был я во Владивостоке. О Приморской области и вообще о нашем тихоокеанском побережье скажу только одно: вопиющая бедность. Бедность, невежество и ничтожество, могущие довести до отчаяния”. В то же время А.П. Чехов верил в силы русского человека и верил в то, что когда-нибудь счастливая жизнь осветит эти берега. С именем великого писателя связано судно Добровольного флота “Петербург”. На нем он покинул “сахалинский ад” и через Владивосток, пройдя два океана, прибыл в Одессу.

Конец ХIХ века для Владивостока ознаменовался началом строительства железной дороги и закладкой на западном берегу бухты Золотой Рoг коммерческого порта. С суши на океанский берег протянулись стальные нити Транссибирской магистрали. Железнодорожные пути подходили непосредственно к причалам и складам. Так сложился важнейший транспортный узел “суша – море”, ставший сердцем города-порта. Можно сказать, что соединение порта и железной дороги обеспечило процветание Владивостока.

Поначалу новый порт робко осваивал северную прибрежную полосу бухты Золотой Рог и берег Амурского залива. С возведением его “в степень города”, и с последующим развитием сухопутных и морских путей, он быстро пошел в рост, заметно “раздался в плечах”, осваивая не только относительно ровные участки земли, но и крутые склоны сопок.

К своему столетию город освоил практически все долины небольших речек, каскадом жилых домов взобрался на самые высокие склоны и вышел на берег Уссурийского залива. Городские кварталы – как годовые кольца, по которым легко читается история Владивостока. Районы более чем вековой или полувековой давности несут печать времени, имеют свою неповторимую историческую окраску. История погружена в современность, но не контрастирует с нею, а дополняет облик города, создавая по-своему прекрасную и своеобычную ауру. Неизменны лишь волны, омывающие город…

С развитием города возрастала его роль как ведущего центра культуры и науки всего региона. Носителями традиционной русской культуры были морские офицеры, инженеры, государственные служащие, получившие образование в столичных городах. Российская интеллигенция привнесла в город традиции пушкинского Петербурга, русский дух и домовитость Москвы, честность, открытость и мужество иных, помеченных морской славой мест. Владивосток обязан флотским питомцам первыми музыкальными салонами, театральными постановками, художественными выставками.

Из среды купцов и предпринимателей, истинных радетелей русской культуры, вышли меценаты, подарившие городу театральные залы, музеи, первые памятники. На ниве просвещения и здравоохранения беззаветно трудились учителя, врачи и просто энтузиасты своего дела. Их трудами созданы учебные заведения: от школы первой ступени до первенца высшего образования – Восточного института. Здесь же – общественно-благотворительные организации и сообщества, Морское собрание, Общество изучения Амурского края, читальные залы и библиотеки.

Носительницей исконно русских традиций являлась православная церковь, игравшая огромную роль в культурной жизни города. До первых атак на нее воинствующего атеизма в городе насчитывалось более 30 православных учреждений – от храмов и подворий, до церковно-учительской семинарии и церковно-приходских школ. После долгих лет забвения, православные традиции снова возвращаются в нашу жизнь. Зримой приметой тому служат золотые маковки куполов и вновь возрожденных старых и строящихся новых храмов.

Как ворота на Восток многонациональный город-порт жадно впитывал яркие краски восточных культур, сплетая их в единый российский узор. Лучшие проявления тысячелетних традиций культуры Китая, Японии и Кореи своеобразно воплотились в облике города-порта, вошли в его многообразную духовную жизнь. Отсюда его неповторимая прелесть и культурное богатство.

Весомую лепту в духовную ауру Владивостока вносили также представители других религиозных конфессий: католики и лютеране. Традиции западноевропейского зодчества и музыкальной культуры закрепившиеся на тихоокеанском берегу более ста лет назад, живы и сегодня, продолжают активно развиваться.

Приметы этой высокой культуры открываются и в облике Владивостока. Красота рельефа, данная городу от природы, озвучена многоярусными, подобно амфитеатру, архитектурными решениями. В стилистике капитальных зданий находят свое выражение архитектурные вариации классицизма и барокко, готики и модерна, поиски западноевропейских и восточных школ зодчества. К началу ХХ века рождается новый – технократический идеал, сакрализированный в приметах современности, таких как скорость, движение, техника. А XXI-й век изначально открывает небывалые масштабы перемен, иные страницы истории, сопряженные с его внешней и внутренней динамикой. Свидетельство тому – реализуемые уже сегодня проекты мостов, развязок, новых магистралей, строительство новых микрорайонов…

В биографии Владивостока немало памятных зарубок. Со всей Россией переживал он героическую гибель “Варяга”, боль и горечь утрат Порт-Артура, Мукдена и Цусимы. А в годы русской революции 1905–1907 гг., вслед за Петербургом, здесь – на Вокзальной площади, повторилось “кровавое воскресенье”. В годы гражданской войны вместе с внутренней контрреволюцией в городе хозяйничали “заморские гости”. Кого только не было в те годы во Владивостоке: американские, английские, японские, канадские, французские, итальянские, греческие, чехословацкие оккупационные войска буквально наводнили город. В бухте Золотой Рог, направив на город жерла орудий, стояли военные корабли интервентов. Почти пять лет город находился в эпицентре жестоких боев. Монархисты и эсеры, красные и белые, солдаты японского микадо и легионеры Масарика – все они внесли свой “вклад” в историю города, перекраивая на свой лад его неповторимую материальную и духовную ауру. В жесточайших условиях борьбы проверялся на закал русский характер Владивостока.

Прошло чуть более десяти лет со дня освобождения Владивостока и он стал одним из опорных пунктов Главного управления лагерей НКВД (ГУЛАГ). От владивостокских причалов в Магадан – столицу Колымы, на судах “Дзержинский”, “Кулу”, “Дальстрой”, “Сахалин”, “Джурма” – вплоть до 1941 года, были перевезены сотни тысяч “врагов народа” из среды рабочих, крестьян, творческой интеллигенции... Среди тех, кто остался здесь навсегда – виднейший поэт ХХ столетия Осип Мандельштам…

Владивосток первым пришел на помощь тем, кто отстаивал рубежи дальнего пограничья, первым встретил воинов-героев хасанских событий. И когда грянули залпы Великой Отечественной войны, город уже знал, что предстоит делать ради грядущей Победы. Тридцать тысяч жителей не вернулись во Владивосток с военных полей Подмосковья, Смоленщины, Украины, Прибалтики и стран Западной Европы… Имена многих из них можно прочитать на еще уцелевших погостах Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии, Польши, Германии… Двадцать пять торговых судов так и не встали больше у причальной стенки родного порта. Их вечным пристанищем стали морские глубины.

Старое и новое города существует в единой связке времени. Словно искрой высекается из этой связки то, что можно назвать “энергетикой памяти”. Разворачивая свиток памяти, словно прикасаешься к 150-летней истории города, расцвеченной палитрой малых и больших деяний, разных людских судеб и характеров. На крутых поворотах российской истории, вопреки гонениям, идеологическим догмам и окрикам “не пущать”, всегда были подвижники, хранившие память, и по крупицам собиравшие осколки прошлого. Уже сегодня очевидно, что этот труд не был напрасным. К нам медленно, но верно вновь возвращается память о тех, чье имя навсегда сопряжено с историей Владивостока.

О всех испытаниях, выпавших на долю Владивостока, сегодня напоминают памятники. Имена людей, потрудившихся на его благо, навечно вписаны в архивные святцы музейных собраний, в названия улиц, площадей, набережных и скверов, а также в графику мемориальных досок. Многие имена, материализованные в бронзе, граните или бетоне, прочно вошли в страницы каменной летописи города. Судьбы военных и гражданских моряков, творческой интеллигенции и государственных деятелей, руководителей и предпринимателей, рабочих и рыбаков, служителей правопорядка и пограничников, графа генерал-губернатора и российского императора и, даже голливудского актера - сошлись в едином и емком слове – Память.

В памятном списке сотни судеб, как безымянных, так и имеющих имя. Кто сегодня сможет назвать имена 28 солдат забивших в “первые дни творенья” колышек для первой палатки, срубивших первую казарму и оставивших после себя первую просеку? Пока никто. Но память о них жива, и в свитке истории города они значатся первыми. Точно так же жива память о чехословацких и канадских легионерах, обретших покой во Владивостоке в годы гражданской войны.

Память истории уравнивает всех. В ней нет деления на краски, на сословия или классовую принадлежность. Наследник престола мирно уживается с председателем Совдепа, деятель православной церкви – с коммунистом, купец – с партийным руководителем времен СССР. На улицах города мирно соседствуют дореволюционные памятники, памятники героям Гражданской и Отечественной войн советского периода, памятники постсоветского времени – предпринимателям, родовитым особам и узникам ГУЛАГа. За каждым из них судьба конкретного человека, на определенном этапе истории внесшего свой вклад в становление и развитие как всей страны, так и Владивостока.

Сегодняшней России как никогда нужна надежная духовная опора. Одной из них является Память. Не фальшивая или плакатно-показушная, а действенная и искренняя. Именно та, корневая память пушкинского посыла, дающая право “гордиться славою своих предков”, на которой держалась и держится наша страна. Владивостоку – первому встречающему российский рассвет и открытому всем соседям азиатско-тихоокеанского региона, эта опора особенно необходима. Прежде всего потому, что памятное имя в судьбе города становится общенациональным. Ведь огромная Россия начинается у нас – во Владивостоке!

Сейчас, когда страна фактически потеряла черноморские и балтийские порты, роль Владивостока значительно возросла. После более чем полувековой изоляции, с 1992 года порт стал открытым для всех иностранных судов; любой иностранец, не нарушающий российских законов, может обосноваться во Владивостоке, открыть свое дело, создать совместное предприятие. Многие бизнесмены, невзирая на трудности, переживаемые Россией, верят в будущее Владивостока. Пример тому – открытие Генеральных и Почетных консульств, создание представительств крупнейших американских, японских, корейских и китайских фирм. К этому можно добавить все возрастающий интерес к Владивостоку со стороны многих европейских стран.

Открытие города дало возможность Владивостоку приобрести новых друзей и братьев. Японские города-порты Ниигата, Акита, Хакодате стали побратимами нашего города. Такой же чести удостоены американские города Сан-Диего и Такома, китайский город-порт Далянь и главный порт Республики Корея – Пусан. И список этот еще не завершен...

Во Владивостоке, как в зеркале, отражены все стороны жизни России в рыночных условиях. Кризис в экономике и энергетике, передел собственности, нестабильность политической власти приводят к банкротству предприятий, социальному расслоению горожан, росту безработицы, к сложнейшим проблемам в сфере жилищно-коммунального спектра. На этом фоне не удивляет появление и быстрое исчезновение скороспелых “фирм”, возведение времянок-“пассажей” и архитектурных монстров, убивающих историческую застройку города, а также пышный рост “забегаловок” без намека на культуру обслуживания. Город только учится цивилизованным формам бытия: от системы хозяйствования и решения экологических проблем, от торговли и бизнеса до осознания важности культуры как таковой, культуры, как первоосновы политики, экономики, социума…

По гороскопу, перспективы Владивостока заманчивы. Будущее рисует свободный и вольный город с необычайно светлым ликом в чистейшей экологической среде. В силу своего географического положения он контактен; впереди расцвет взаимовыгодного сотрудничества со странами и островными районами Тихого океана: США, Японией, Китаем, Кореей, Австралией...

Владивосток часто сравнивали с другими городами мира; чаще всего с Неаполем или Сан-Франциско. Но он один – всегда неожиданный, всегда таинственный, всегда привлекательный. Приходят и уходят муссонные дожди, туманы и тропические циклоны, стихают студеные зимние ветра и заканчиваются снегопады. Вечными остаются сопки и океанский прибой. Под стать им и сам город – умытый в небесной купели, причесанный и обласканный свежими ветрами, высвеченный ярким южным солнцем.

Владивосток – один из красивейших городов российского Дальнего Востока. Здесь начинается утро, начинается наша великая страна Россия, которую, как выразился один большой поэт, умом не понять. Поэтому и Владивосток сподручнее, удобнее понимать сердцем…

В.М. Марков,
профессор ДВГУ, доктор искусствоведения