Июнь

Портовый город с первых лет своего существования привлекал циркачей. В основном это были китайцы: уличные гимнасты, жонглеры, фокусники. Выступали они на Светланской, в городском парке, возле Семеновского базара. Первые представления в закрытом помещении – большая круглая фанза с куполом из парусины на берегу Золотого Рога – организовал в 1885 г. германский подданный Ламбергер. Каждый сеанс собирал аншлаги. Весть, что владивостокские жители любят цирк, разнеслась в среде антрепренеров и город регулярно стали посещать труппы Боровикова, Сержа. Бывший гимнаст и наездник Иван Карлович Боровикс даже построил на 1-й Морской улице свой цирк, переоборудовав его позднее в Общедоступный театр.

Событием в 1912 г. стали гастроли цирка Минцера, в составе которого выступал известный клоун, дрессировщик, “король шутов” Анатолий Дуров. Появление его на манеже со знаменитой “антропозоологической труппой” все ждали с нетерпением. В портовом городе среди моряков хорошо была известна история, приключившаяся с одесским военным губернатором. Им был бывший моряк Константин Зеленой, в молодости в чине гардемарина посетивший с миссией Путятина Приморье. В Одессе губернатор зашел в ресторан, где сидели циркачи. Славившийся самодурством, он с порога закричал: “Встать!”. Сидеть остался один Дуров. “Ты разве не знаешь, что я Зеленой?”, – подошел к нему адмирал. “Вот, когда созреешь, тогда встану”, – ответил артист. И вечером этого же дня вывел на арену свинью, окрашенную в зеленую краску…

В 1912 г. на углу улиц Китайской и Комаровской Анатолий Боровиков построил цирк-шапито. (На этом месте сейчас Центральный рынок.) В нем постоянно работал укротитель хищников С. Горбунов. Он первым в цирковой дрессуре взял уссурийских тигров. В группе было около десяти хищников. Всех их, взрослых и тигрят, выпускали одновременно на арену, а сам Горбунов выезжал верхом на могучем самце Амурце. Звери были выучены слегка, подчинялись лишь удару арапником. Такой метод применяли все укротители, и зрелище нравилось посетителям. Однажды, на представлении в 1925 г., Амурец не сдержался после удара, набросился на Горбунова и убил его.

Цирк по адресу Китайская, 36, просуществовал до зимы 1935 г. Поздней ночью в результате поджога он сгорел вместе с животными.

Быстро растущий город не мог оставаться без массового зрелища. Было принято решение строить шапито в центральном сквере возле арки, посвященной встрече челюскинцев (ныне центральная площадь Владивостока). Стены цирка и подсобные здания возвели местные строители, а купол и оборудование закупили в Америке. 10 вагонов с конструкциями подогнали прямо к строительной площадке. Шапито был рассчитан на 1800 зрителей. Для стахановцев и ударников труда выделили постоянные кресла, и в первый день продажи билетов для героев труда закупили 250 мест.

Открытие и первое представление состоялись 1 июня 1937 г. По воскресеньям давались три представления, каждое включало 13 номеров: гимнасты, эквилибристы, наездники на лошадях, клоуны-куплетисты… Труппа состояла из мастеров и новичков. Как писала газета “Красное знамя”, в коллектив цирка входили 70 человек. Артисты, молодежь, выпускники техникума циркового искусства – дети рабочих, крестьян, служащих цирка.

Гастроли с непременным успехом разных цирковых коллективов шли с небольшим перерывом на зимние месяцы до 1942 г. В годы войны в цирке выступали борцы, и в частности сын Боровика – гимнаст, борец, коверный – Павел.

Вновь, в полном объеме, владивостокский цирк возобновил гастроли после окончания Второй мировой войны. Какой ценой досталась победа, можно было судить по репертуару популярных куплетистов, самих артистов. В городе с восторгом рассказывали о гимнасте-эквилибристе Льве Осинском, потерявшем во время боя с немцами одну руку, но сумевшим вернуться на манеж, подготовить оригинальный номер. “Балетом на руке” называла его Галина Уланова.

Во владивостокском шапито выступали все звезды советского цирка. Многие из них оставили в мемуарах теплые воспоминания о гастролях и встречах с жителями морского города.

См.: [Открытие цирка] // Красное знамя. – 1937. – 3 июня; Жемайтис С. Перед выходом на арену // Красное знамя. – 1937. – 29 июня.

Г.Г. Климов

Родился в семье Фомы Палшкова, старообрядца из деревни Усть-Логатской Тобольской губернии. Общение с природой с самого раннего возраста вызвало у паренька трепетное отношение к ней и естественное желание рисовать, отображать красоту окружающего мира.

Можно только гадать, какие причины стронули палшковский род с земли дедов, но в 1903 г. сибиряки Палшковы станут дальневосточниками: переселятся в Хабаровск, и пятнадцатилетний Илларион начнет осваивать городские промыслы. Теперь он водонос, развозчик булочек. При этом весьма увлечен рисованием. Расположенные к Иллариону сверстники-хабаровчане сведут его с художником, учителем рисования Радченко (в некоторых документах – Ращенко), который сильно повлияет на судьбу юноши.

В 1905 г. появляется первый дальневосточный этюд Палшкова “Хребты Хехцира”, а студенческая организация “Землячество города Хабаровска” изыщет средства для поездки Иллариона в Петербург. Паренек с далекого полудикого Амура поступит в начальную школу при училище барона Штиглица (в советское время – Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В.И. Мухиной).

В городском музее г. Партизанска хранится пожелтевший от времени документ, выданный Санкт-Петербургским Центральным училищем, который свидетельствует о том, что Палшков с 1906 по 1912 г. “прошел классы рисования, черчения, офорта, специальный класс рисования по ткацко-набивному делу. За все время пребывания поведения был отличного и оставил училище по собственному желанию, получив звание художника”. Кроме этого он был занесен в “Список учащихся, удостоенных звания художника по прикладному искусству или ученого рисовальщика с посылкою за границу”.

Далее последовала работа в Серпухове и Иваново-Вознесенске, где И.Ф. Палшков трудится на ситцево-набивных фабриках. Работа, однако, пришлась не по душе: хозяева разработке русского стиля предпочитали копирование заграничных образцов. Вернувшись в столицу, он представляет на выставках общества непартийных художников пейзажи, этюды и графику, получает известность и первое признание, отмеченное, в частности, журналом “Огонек”.

1916 год. В автобиографии художника о нем ни слова. Но в архивах семьи Палшковых хранились уникальные документы, которые помогли восполнить “белые пятна” его творческого пути.

“Его высокородию Иллариону Фомичу Палшкову.

Ея Величества государыня Императрица Александра Федоровна Всемилостивейше соизволила пожаловать Вам украшенную бриллиантами драгоценную булавку с изображением государственного герба за ценные труды Ваши, оказанные Вами по устройству церкви при школе народного искусства Ея Величества… Петроград, 22 апреля 1916 г.”.

Свидетельства о пожалованной Иллариону Палшкову царской награде хранятся в музее города Партизанска.

В 1918 г. Илларион Фомич с молодой женой Анной Васильевной выезжает из Петрограда на Дальний Восток. Николаевск-на-Амуре, Никольск-Уссурийский, Терней, Джигит, Краскино и с 1927 г. – Сучанский рудник (с 1932 г. – г. Сучан). В Сучане И.Ф. Палшков – учитель рисования в школе II ступени на шахте № 1, а с 1932 г. преподает черчение и технологию металлов в только что открытом горном техникуме. Вместе с тем совершенно бескорыстно, не считаясь со временем, тратит он силы на благо людей. Земляки запомнят Палшкова на строительстве ширококолейки из Владивостока в Находку, на сенокосах в Голубовке, на ремонте дорог... Его не смущала никакая работа – сверхурочная, сверхнормативная, не предусмотренная должностными обязанностями. Он писал картины и... безотказно чертил-рисовал для шахтоуправления диаграммы роста добычи угля...

Увлеченно, во всем буйстве цветов изображает он луговое разнотравье Золотой долины, девственную тайгу с ее реликтами, горные речки с прозрачной водой, бухты и озера. Это работы: “На лугах Приморья”, “Тисовая роща”, “Партизанский ключ”, “Горы Сихотэ-Алиня”, “Щеки”, “Бухта Джигит” и другие. Есть у Палшкова и сюжетные композиции: “По следам отступающего врага”, “На границе”, “Карельский перешеек. Дзот”, “Сплав леса” и картины по мотивам русских сказок.

“Палшков первым из приморских художников создает большие, обобщенные образы природы и жизни на природе, – писал о нем искусствовед В.И. Кандыба, декан художественного факультета Дальневосточного института искусств. – Он в 20–30-е годы первым открывал своей живописью еще неведомый Дальний Восток”. В городском музее хранится уникальный экспонат – оттиск из бельгийского энтомологического журнала за 1937 г. В нем упомянуто, что в районе Сучана И.Ф. Палшковым найдены два вида бабочек, ранее неизвестных мировой науке. Одну из них в честь исследователя назвали по латыни “Леконикта Палшкови”; другую – “Рафия Иллариони”. В экспозиции музея – коллекции жуков, собранных Палшковым бабочек.

27 лет жил и творил во славу и честь нашего города этот удивительный человек, до самой своей смерти в 1954 г., на десять лет переживший своего единственного талантливейшего сына – Георгия Палшкова, студента Академии художеств г. Ленинграда, погибшего при освобождении г. Глубокого Витебской области в июле 1944 г. Горсть земли с могилы бойца, присланную красными следопытами, захоронили на месте погребения Анны Васильевны Палшковой в 1988 г. 9 мая 1965 г. в Академии художеств в Ленинграде в честь Георгия Палшкова была открыта мемориальная доска.

В 1976 г. открылся городской музей Партизанска. И это событие напрямую связано с Палшковым, ибо основу музейного фонда и первой экспозиции составили картины, переданные городу вдовой художника. Полностью же богатство, сохраненное ею, стало достоянием музея уже после смерти Анны Васильевны в 1983 г.: двести восемь работ маслом и шестьдесят акварелей. Кроме Партизанска, произведения Палшкова есть во Владивостоке и в Санкт-Петербурге в Академии художеств.

18 мая 2006 г. в городском музее Партизанска состоялось торжественное открытие экспозиций мемориального зала И.Ф. Палшкова. Имя замечательного земляка Иллариона Фомича Палшкова неотделимо от истории шахтерского Сучана.

ПАМЯТИ ПАЛШКОВА
Пламя заката и дым облаков
У горизонта клубятся…
Кто, как Палшков и сегодня готов
Трепетно в это влюбляться?
Слушать, как песню, березовый шум,
Сердце восторгом наполнив,
Кисти доверить и карандашу
Все, что хотелось запомнить.
Или стоять на морском берегу,
Внемля накату прибоя?
Годы, как волны, шумят и бегут…
Верю, потомки холсты сберегут –
Дар пейзажиста Приморья.

Юрий Поцелуев, г. Партизанск

См.: Стежкова В. С наградой от Государя: [о прибытии в 1927 г. на Сучанский рудник И. Палшкова] // Вести (г. Партизанск). – 2000. – 5 февр. – С. 2; Тыцких В.М. Партизанск. Отец, сын и добрая память // Засеки: во имя святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Дни славян. письменности и культуры на Дал. Востоке. 2009. – Владивосток, 2010. – С. 111–123; Тыцких В.М. Художник из Сучана // Дальний Восток. – 2005. – N 4. – С. 199–208.

Г.Г. Давыденко

Родился в дер. Гумнищи Шуйского уезда Владимирской губернии (ныне Ивановская область), в семье дворянина, земского деятеля. Дед поэта по отцу – херсонский помещик. Есть версия, что дед носил фамилию Баламут, но при зачислении на военную службу её, неблагозвучную для дворянина, изменили на Бальмонт. Сам поэт указывает на шотландское либо голландское её происхождение, откуда были родом его предки-моряки. Линия матери – татары, князья Золотой Орды. Но следует иметь ввиду: Бальмонта не раз уличали в автобиографических выдумках.

В 1876–1884 гг. учился в классической гимназии г. Шуи, но за принадлежность к “революционному кружку” был исключён. Продолжил обучение во Владимирской гимназии под строгим присмотром классного наставника. К этому времени относится первая поэтическая публикация – три стихотворения в петербургском журнале “Живописное обозрение” (N 48, 1885). Окончил гимназию в 1886 г. и сразу поступил на юридический факультет Московского университета. Сблизился с революционерами, и в 1887 г. был отчислен за организацию студенческих беспорядков, заключён на три месяца в тюрьму, а затем выслан в Шую под негласный надзор полиции. В 1888 г. восстанавливается в МГУ, но вскоре бросает его и поступает в Демидовский юридический лицей г. Ярославля. Но спустя несколько месяцев уходит и из него, объясняя тем, что душа принадлежит литературе. Очень много пишет стихов. Это и результат педагогического воспитания, и наследственность. Отец матери, генерал, тоже писал, как и все его дочери, но не печатался. Марина Цветаева отозвалась о Бальмонте так: “Если надо было назвать Бальмонта одним словом, я бы, не задумываясь, сказала: “Поэт...” Я бы не сказала так ни о Есенине, ни о Маяковском, ни о Гумилёве, ни даже о Блоке. Ибо в каждом из них, кроме поэта, было ещё нечто. Даже у Ахматовой была молитва – вне стихов. В Бальмонте же, кроме поэта, нет ничего”. В 1890 г., в Ярославле, выходит первый “Сборник стихотворений”. От перенапряжения у поэта наступают трудные времена. И в этот период Бальмонту помогли писатель В.Г. Короленко и профессор МГУ Н.И. Стороженко: поручили перевести фундаментальные труды по истории скандинавской и итальянской литературы.

Знакомство в 1894 г. с В.Я. Брюсовым во многом определило литературную судьбу. Выходит первый “настоящий” сборник стихов “Под северным небом”. В 1896-м женится на Екатерине Андреевой, племяннице Маргариты Сабашниковой, чьи братья, Михаил и Сергей, знаменитые издатели. В это самое время на учёбе в Москве и под опекой Сабашниковой находится её племянница – юная Маргарита Шевелёва, с 1906 г. жена Юрия Янковского, будущая мать теперь уже на всю Россию известного Валерия Юрьевича Янковского, писателя, почётного гражданина Владимирской области, той самой земли, где родился Бальмонт. Но всё это было позже. А тогда, в 1896 г., Дэзи, как звали Маргариту Шевелёву друзья, просто влюбилась в Бальмонта – образованного, жизнерадостного, любителя путешествий. В разговорах о Сидеми – и селении и полуострове в Амурском заливе (назван так в 1859 г.), на юге Приморья, где жила Маргарита, Бальмонт пообещал: “Когда станете взрослой, приеду к вам в Сидеми”. И слово сдержал.

После революции 1905 года эмигрирует в Париж. Затем долго путешествует по миру: Франция, Англия, Испания, Швейцария, Норвегия, Бельгия, Египет, США... В Мексике посетил и описал почти все знаменитые памятники древних культур. В 1912 г. совершает кругосветное путешествие. В 1913 г. возвращается в Россию. Много пишет. В конце 1915 г. отправляется в большое лекционное турне по волжским, уральским и сибирским городам. В апреле 1916 г. прибывает во Владивосток, в Сидеми. На столике Маргариты Михайловны, той юной Дэзи, видит свой портрет. Конечно, были стихи у костра на берегу живописной бухты Амурского залива, прогулки по зверовым тропам Уссурийской тайги, восхищение здешней природой. Читал стихи Бальмонт и во Владивостоке. Его с восторгом слушали в Пушкинском театре. Маргарита Янковская (Шевелёва) устроила Бальмонту поездку в Японию – к сыну своей няни-японки, профессору русской литературы Мойчи Ямагучи. Бальмонту, знакомящему Россию с лучшими произведениями мировой литературы в своих переводах, эта поездка оказалась как нельзя кстати: он прикоснулся к творчеству японских поэтов и перевёл понравившиеся танка на русский язык. Интересно, что в Японии Бальмонт познакомился с Викторией Янковской, 7-летней старшей сестрой Валерия Янковского, как раз проходившей обучение в католическом монастыре в Кобе. Она сразу же узнала его по фотографии. Повзрослев, Виктория стала писать стихи, переписывалась со знаменитым поэтом, а в 1935 г. свою книгу “Это было в Корее...” послала из Новины, куда семья эмигрировала в 1922 г., Бальмонту в Париж, его последнее пристанище.

Октябрьскую революцию Бальмонт не принял, считая большевиков разрушителями личностного начала, и 25 июня 1920 г. уезжает во Францию, навсегда.

Творческие поиски Бальмонта, поэта-романтика, основывались на представлении об идеальном человеке будущего, так говорят критики. Последние годы жизни страдал обострением психической болезни, почти ничего не писал, жил в приюте “Русский дом” в Нуазе-ле-Гран, близ Парижа, где и скончался от воспаления лёгких. На его могиле, на французском кладбище, по-французски и написано: Constantin Balmont, poete russe.

См.: Краткая литературная энциклопедия. – М., 1962. – Т. 1. – С. 436; Русские писатели: библиогр. словарь. – М., 1990. – С. 57–61; Литературный энциклопедический словарь. – М., 1987. – С. 552; Бальмонт К.Д. Избранное: стихотворения, переводы, статьи. – М., 1990. – С. 5–20; Щербак В. Знаменитые гости Владивостока. – Владивосток, 2005. – С. 90–92; Трущенко Е.Ф. Бальмонт Константин Дмитриевич // Литературная энциклопедия Русского Зарубежья, 1918 – 1940. Т. 1: Писатели русского зарубежья. – М., 1997. – С. 51–54; Янковский Ю.М. Полвека охоты на тигров: мемуары / Ю. Янковский; Нэнуни: повесть; Корейские новеллы / В. Янковский. – Владивосток: Рубеж, 2007. – С. 400; Малиновский В. [О жизни и творчестве К.Д. Бальмонта]: лит вып. // Утро России. – 2009. – 28 февр.; Корнилов С. “Люблю тебя, Владивосток...”: Константин Бальмонт – единственный символист из плеяды серебряного века рус. поэзии, доехавший до нашего города и признавшийся ему в любви // Новости. – 2004. – 28 апр. – С. 10.

В.М. Малиновский

Родился в Симбирске (Ульяновск) в состоятельной купеческой семье. Получил домашнее образование, далее учился в Московском коммерческом училище (1822–1830). Осенью 1831 г. поступил на словесный факультет Московского университета, который окончил в 1834 г.

С лета 1834 до весны 1835 г. жил в Симбирске, служил при канцелярии губернатора, затем переехал в Петербург, где работал в департаменте внешней торговли Министерства финансов.

Стихи и первые повести И.А. Гончарова “Лихая болесть” и “Счастливая ошибка” появились в 1838–1839 гг. в рукописных альманахах литературно-художественного кружка живописца Н. Майкова. На духовное развитие писателя большое влияние оказал В.Г. Белинский, с которым он познакомился весной 1846 г. Первый роман И.А. Гончарова “Обыкновенная история” вышел в 1847 г.

С октября 1852 по август 1854 г. участвовал в качестве секретаря 1-й русской дипломатической миссии, направлявшейся в Японию, которую возглавлял адмирал Е.В. Путятин на военном фрегате “Паллада”.

За два с половиной года побывал в Англии, Южной Африке, Малайе, Китае, Японии. В феврале 1855 г. вернулся в Петербург сухопутным путем, через Сибирь и Заволжье. Впечатления от путешествия составили два тома очерков, изданных под названием “Фрегат Паллада” в 1858 г. в Петербурге. В них с большим художественным мастерством описано плавание российских судов, впечатления от посещения городов Европы и Азии. “Грандиозной панорамой международной жизни трех континентов” назвал эту книгу современный ученый Н.К. Пиксанов. И.А. Гончаров одним из первых описал свои впечатления о Дальнем Востоке, берегах Приморья.

Весной 1854 г. “Паллада” побывала в заливе Петра Великого, где участники экспедиции занимались гидрографическими работами. В честь этого события одна из бухт получила название Рейд “Паллады”. Всего два дня простоял фрегат на якоре у южных берегов Приморья. В первый день Путятин с несколькими офицерами поднялся на шлюпках по р. Туманной, осматривая ее берега, во второй день моряки продолжали свои исследования. Был открыт неизвестный большой залив. Ему единодушно дали название Посьета, в честь одного из участников плавания капитан-лейтенанта, а впоследствии адмирала К.Н. Посьета. Заносимые на карту новые мысы и острова также называли в честь участников экспедиции: мыс Гошкевича, остров Пещурова и т.д., один островок выпал и на долю И.А. Гончарова.

По возвращении в Петербург, И.А. Гончаров продолжает службу и в 1856 г. становится цензором. Содействовал новому изданию запрещенных в течение нескольких лет “Записок охотника” И. Тургенева, сборника стихотворений Н. Некрасова и др. изданий. В 1859 г издает свой второй роман “Обломов””, ставший вершиной творчества писателя и предметом активного внимания критики. В 1860 г. Гончаров подает в отставку. Плодом двадцатилетней работы (1849–1868) явился третий роман писателя “Обрыв”. В 1870-е пишет критические статьи: “Мильон терзаний”, “Заметки о личности Белинского” и др. Последние годы жизни провел почти в полном уединении, больной, одинокий. Похоронен в Петербурге.

См.: И.А.Гончаров. Новые материалы и исследования / РАН, Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького; отв. ред.: С.А. Макашин, Т.Г. Динесман. – М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2000. – 735,[1] с. – (Литературное наследство; Т.102). – Библиогр.: с. 667–671 и в тексте. Библиография И.А. Гончарова: Указ. произведений Гончарова и лит. о нем (на рус. и иностр. яз.); Тихомиров В.Н. И.А. Гончаров: лит. портрет / В.Н. Тихомиров; В.Н. Гончаров. – Киев: Лыбидь, 1991. – 158 с.; Лошиц Ю.М. Гончаров. – [3-е изд.]. – М.: Мол. гвардия, 2004. – 392, [1] c., [16] л. ил. – (Жизнь замечательных людей. Серия биографий; Вып. 1026 (826)). – Библиогр.: с. 392; Щербак В. “Паллада” [фрегат] // Щербак В. EastWestный океан: сб. рассказов. – Владивосток, 2009. – С. 181–187; Гуськов С.Н. Любимое дитя Гончарова: книга очерков “Фрегат “Паллада”” // Литература в школе. – 2003. – N 5. – С. 9–14.

7 июня 1952 г. Совет Министров СССР принял решение о создании в поселке Преображение Лазовского района Приморского края Управления активного морского рыболовства. 30 сентября 1952 г. приказом министра рыбного хозяйства на базе Второго сейнерного рыбокомбината было создано Управление активного морского рыболовства (УАМР). Начальником был назначен Петр Иванович Ковалев. К концу 1956 г. предприятие перебазировалось в Находку. Экипажи судов успешно вели промысел рыбы в Охотском, Беринговом морях. За 50 лет добыто 16 млн. т рыбы, выпустили из нее более 10 млн. т соленой и мороженой продукции, более млн. тонн рыбной муки. На пике своего развития предприятие имело 120 судов, 100 единиц их них составлял промысловый, в основном, крупнотоннажный, флот. Работало 15,5 тыс. человек. В тяжелейшие 1990-е гг. БАМР направлял на российский рынок 82 % добываемой рыбы. Флот оснащен всеми видами тралового промыслового вооружения, современной рыбопоисковой аппаратурой и технологическим оборудованием фирм Японии и Германии. Рыболовецкая флотилия трудится в море круглый год и выпускает свежемороженую продукцию из минтая, терпуга, сельди, лемонемы, кальмара, наваги, камбалы, трески; муку рыбную кормовую, рыбный жир. Надежность предприятия, отличное качество производимой продукции определили высокий авторитет БАМР на российском и мировых рынках. Партнеры предприятия – известные фирмы России и иностранные компании Южной Кореи, Японии, Германии, Китая, Новой Зеландии, Сингапура, США, Канады, Испании, Норвегии.

См.: Римская Т.Г. История открытого акционерного общества “Находкинская база активного морского рыболовства” 1952–2002 годы (очерки истории) / Т.Г. Римская, В.Г. Свидерский. – Находка: Ин-т технологии и бизнеса, 2002. – 148 с.; Полвека в Мировом океане: 50 лет Находкин. базе активного мор. рыболовства / ред.-сост. Е.Н. Колесникова. – Хабаровск: Издательский дом “Приамур. ведомости”, 2002. – 304 с.: ил.; НАО Находкинская база активного морского рыболовства // Рыбацкое Приморье России. – Владивосток, 2004. – С. 46–47; У рыбака своя судьба: 50 лет Находкин. базе активного морского рыболовства /авт. текст. Е.Н. Красиков. – Хабаровск: Изд. дом “Приамурские ведомости”, 2001. – 128 с.: ил.; Пантюхов В. Рыбацкий генерал: А. Колесниченко 30 лет возглавлял БАМР // Находкин. рабочий. – 2009. – 29 июля. – С. 1; Савчук П. НБАМР повышает рентабельность // Золотой Рог. – 2010. – 13 апр. – С. 10.

З.Н. Ковалева

“Рассудительный романтик с безумными загибами”, как характеризовал его В. Шкловский.

Родился в г. Гольдингене (ныне г. Кулдига) в Латвии, в семье учителя. Образование получил в рижской гимназии, затем на юридическом факультете Московского университета (закончил в 1916 г.).

Начал печататься с 1913 г., входил в группу московских эгофутуристов “Мезонин поэзии”. В начале 1916 г. должна была выйти книга стихов Третьякова “Железная пауза”. Она не была опубликована в связи с уходом автора на фронт и вышла лишь в 1919 г. во Владивостоке, дополненная стихами, написанными в 1918–1919 гг.

В 1919 г. С. Третьяков приезжает во Владивосток и сразу включается в работу ЛХО и “Балаганчика”, внеся, по словам Н. Асеева, “планомерность и дисциплину в наши довольно-таки сумбурные начинания”. А. Журин в своем стихотворении “Балаганчик” писал: “Весь год главою в нем – Лопатин,/ Его душою – Третьяков”. Блистательный декламатор, остроумный конферансье, мастер экспромта “Прорезала тень французским каблучком, / В портьеры сердца закинула руку…” (балерине З. Пальмовой). Третьяков неизменный организатор и участник “литературных пятниц”, конкурсов и театральных постановок “Балаганчика”: Н. Гумилев “Дон Жуан в Египте” (дон Жуан), “Два Пьеро” Ростана, “Прекрасные сабинянки” Л. Андреева. Обладая идеальным слухом, он играл на пианино так, что заслужил в детстве похвалу самого Скрябина. В 1920 г. он устроит вечер памяти А. Н. Скрябина, где выступит с докладом и своими стихами, посвященными композитору.

Его многочисленные победы на поэтических конкурсах снискали ему популярность. “…Душа о вас зажглась…” написал ему А. Несмелов. На его первомайский гимн (1-я премия на конкурсе ЛХО) композитор Виноградов пишет музыку и 1 мая оркестры играют:

Трубы заводов, гряньте
Маршем на нашем пути,
С солнцем на красном банте
Молодо нам идти.

А его импровизированные куплеты “Буржуйское сердце в тревоге…” на мотив “Гусар-усачей” позже стали походной песней дальневосточных партизан.

С. Третьяков активно печатается в дальневосточной прессе, вместе с Н. Асеевым они ведут в “ДВ обозрении” стихотворный политический фельетон под общим псевдонимом Буль-Буль, где “ощипывались интервенты, атаманы и прочие претенденты на всероссийскую власть”. Под псевдонимом Жень-Шень С. Третьяков печатает свои фельетоны в форме японских “танка”:

Ходзя ина вон.
Ори, Оривы кину.
Ато похаре.
Дзао корокуку сим
Поту рим ипо гоним.
Хозяина вон
Ори ори выкину
А то по харе
За окорок укусим
Потурим и погоним

Затевает вместе с Н. Асеевым журнал “Бирюч” (первый и единственный номер вышел в марте 1920 г.). Но уже в июне 1920 г. под редакцией Н. Чужака и не без участия С. Третьякова начинает выходить журнал “Творчество”, где Третьяков печатает свои стихи, обзоры культурной жизни Москвы, статью “Поэт на трибуне” о последних стихах В. Маяковского.

В конце 1920 г. после очередного переворота Третьяков, занимавший во Владивостокском правительстве пост товарища министра внутренних дел, вынужден бежать из Владивостока. Через Китай он приезжает в Читу, где к августу 1921 г. уже собралась вся группа “Творчество”. Третьяков занимает пост товарища министра просвещения и управляющего Госкнигой в правительстве ДВР, выпускает сатирический журнал “Дуболом”, детский журнал. Вместе с товарищами по группе организовывает издательство “Птач”, мастерские искусствостроения “Искусстварь”, организует митинги искусства с пропагандой идей и творчества футуристов. Под псевдонимом Жень-Шень и Деревообделочник (совместно П. Незнамовым) продолжает работать в жанре фельетона. В 1922 г. выходят его книга стихов “Путевка” и “Ясныш”, (так он ласково называл свою жену Ольгу Гомолицкую, встреченную им во Владивостоке).

Я – Ольгарь, и мне Ольгарю
В тебя, как в песок, зарыться бы.
Глазами гладить и опеть зарю
О том, что чаечным полднем горю,
И что сосны – рыжие рыцари.

Во второй половине 1922 г. С. Третьяков возвращается в Москву. Становится членом ЦК Пролеткульта, активным деятелем и теоретиком ЛЕФа. Он пишет пьесы для театра. В первом рабочем театре Пролеткульта в постановке С. Эйзенштейна выходят три его пьесы “Мудрец”, “Слышишь, Москва?”, “Противогазы”. В Театре Вс. Мейерхольда, где Сергей Михайлович вместе с Вс. Мейерхольдом вел курс “слово-движение”, пьесы “Земля дыбом” и “Рычи, Китай”.

В 1924–1925 гг. С. М. Третьяков читает лекции по русской литературе студентам Пекинского университета. Итогом этой командировки стали книга очерков “Чжунго”, роман “Дэн Ши-хуа” и др. После возвращения из Китая Третьяков много ездит по Советскому Союзу, одна за другой выходят его книги очерков “Сванетия”, “Люди на рельсах”, “Тысяча и один трудодень”, “Вызов”. Результатом его зарубежных поездок стали многочисленные очерки в газетах и журналах и книга литературных портретов “Люди одного костра”. Работает в Госкинпроме Грузии. По его сценариям ставили фильмы М. Калатозов, М. Чиаурели, Н. Шенгелая.

С 1932 г. С.М. Третьяков редактор русского издания журнала “Интернациональная литература”. Он был первым переводчиком и популяризатором Б. Брехта, который называл его своим учителем

В июне 1934 г. Третьяков один из организаторов Всесоюзного съезда очеркистов, а в августе – участник Первого съезда писателей. Протоколы съезда вышли под его редакцией.

С.М. Третьяков был арестован 26 июля 1937 г. прямо в кремлевской больнице, 9 августа 1937 г. расстрелян.

Реабилитирован в 1956 г. Его книги вернулись к читателям (Приказ Главлита № 20 от 05.07.1956).

См.: Асеев Н.Н. Октябрь на Дальнем // Асеев Н. Собр. соч.: в 5 т. – М., 1964. – Т. 5. – С. 128–130; Гомолицкая-Третьякова Т.С. О моем отце // Третьяков С. Страна-перекресток. – М., 1991. – С. 556–563; Крившенко С. Писатели Приморья: справочник. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2006. – С. 191–192; Несмелов А. О себе и о Владивостоке: воспоминания // Рубеж: тихоокеан. альманах. – Владивосток, 1992. – № 2. – С. 230–231; Точка Танцовщице: посвящение // Дальневост. обозрение. – Владивосток, 1920. – № 49.; С. М. Третьяков // Русские советские писатели: биобиблиогр. указ. – М., 1972. – Т. 7. – С. 346–349; Трушкин В. Из пламени и света. – Иркутск: Вост. – Сибир. кн. изд-во, 1972. – С. 123–124, 127–131, 154–159.

Т.И. Пустовая

Родился в Благовещенске, в семье Ивана Иосифовича Гомзякова, протоиерея местной церкви, выходца из Русской Америки (Аляски). После продажи Российской империей Аляски Соединенным Штатам в 1867 г. семья Гомзяковых перебралась в Россию, на Амур и поселилась у живописного подножья Хинган в казачьей станице Екатерино-Никольской. Здесь и прошло детство Павла Гомзякова.

Несколько лет семья Гомзяковых прожила близ Благовещенска, а в 1870-е гг. переезжает во Владивосток, где глава семьи становится протоиереем местной церкви. Владивосток в этот период становится главным портом на Тихом океане. Здесь Павел поступил в гимназию, после окончания которой решил посвятить свою жизнь медицине.

Стихи начал писать с одиннадцати лет. Первые стихотворения были полны юношеской грустью, душевной неустроенностью, размышлениями о путях человека в жизни, выборе призвания.

После окончания медицинского факультета Дерптского университета (г. Тарту) в декабре 1895 г. П. Гомзяков получил звание лекаря. Уже на следующий год возвращается в родные края, на Дальний Восток, решив посвятить себя военной службе. Вскоре молодой лекарь назначается во Владивостокский крепостной пехотный полк, куда был зачислен младшим врачом, куда прибыл 10 октября 1896 г. Однако сухопутная жизнь его не привлекала, и в мае 1899 г. он становится корабельным врачом Сибирского флотского экипажа, пройдя сначала практику в должности врача Владивостокского морского госпиталя.

За время морской службы во флотском экипаже Гомзякову пришлось немало времени провести в море. Он был судовым врачом на транспортах “Ермак” и “Якут”, “Колыма”, “Тобол”, ледоколе “Надежда”, лодке “Манджур”, крейсерах “Забияка” и “Жемчуг”.

В 1901 г. на транспорте “Якут” под командованием капитана 2 ранга С.И. Новаковского он совершил плавание к Командорским островам и к Берингову проливу. В 1903–1905 гг. поэт служил в составе Отдельного отряда миноносцев, назначался на брандвахту Владивостокского порта и внешние брандвахты.

Сохранившийся послужной список отражает перемещения по службе молодого врача: младший врач пехотного полка – врач брандвахты – младший судовой врач Сибирской флотилии – ординатор военно-морского госпиталя. Продвижение по служебной лестнице было также успешным: в 1900 г. утвержден в чине титулярного советника, в августе 1901 г. произведен из титулярных в коллежские асессоры со старшинством (VIII класс табели о рангах, соответствующий флотскому званию капитан-лейтенанта), а в 1903 г. за выслугу был произведен в надворные советники со старшинством (соответствовало званию капитана 2-го ранга). За годы службы был награжден: в 1902 г. – орденом Cв. Станислава 3-й ст., в 1905 г. – орденом Св. Анны 3-й ст., орденом Св. Станислава 2-й ст. (1911), несколькими медалями.

Во время русско-японской войны П. Гомзяков руководил подвижным санитарным отрядом на транспортах “Тобол” и “Колыма”, в перерывах между морскими походами он прикомандировывался к Владивостокскому морскому госпиталю “для исполнения ординаторских обязанностей”.

Из приказов командира Владивостокского порта за 1905 г., сохранившихся до наших дней, известно, что “надворный советник П. Гомзяков 9 ноября с.г. назначается врачом воздухоплавательного парка и транспорта “Колыма” “вместо коллежского асессора Генговд, отчисляемого для несения прямых обязанностей в Морской госпиталь”. Через 10 дней он же назначается врачом отдельного отряда миноносцев “с оставлением в его ведении Воздухоплавательного парка”, а еще через 4 дня врач П. Гомзяков назначается членом комиссии “для окончательного выяснения вопроса о пищевом довольствии команд подводных лодок” вместе с другими врачами морского госпиталя. Через неделю на основании результатов работы комиссии были утверждены морская и береговая нормы пищевого довольствия команд отдельного отряда миноносцев.

С 1907 г. П.И. Гомзяков стал постоянно работать в морском госпитале. Наряду с этим, он активно занимался научной деятельностью, оказанием врачебной помощи местному гражданскому населению, пропагандой и популяризацией медицинских знаний. Был активным членом Комитета общественного здравия, образованного во Владивостоке при областном управлении (с 1899 г.), а также деятельным членом Общества изучения Амурского края (ОИАК). Он часто выступал на собраниях Общества, помогал советами начинающим краеведам. За эту деятельность на общем собрании ОИАК 15 марта 1901 г. Павел Иванович Гомзяков был избран членом-соревнователем. В одном из протоколов отмечалось, что он, “всегда сочувствуя целям общества, сдал в его музей свои еще гимназические коллекции”. Избирался П.И. Гомзяков и членом Распорядительного комитета ОИАК, а в 1903 г. стал членом правления, распорядительного комитета и заведующим библиотекой Общества. В архивах ОИАК сохранились его работы “Записки для Хабаровского съезда” и “О защите иногородцев от вымирания” (1903).

В 1908 г. вместе с экипажем своего корабля П.И. Гомзяков участвовал в больших совместных военных учениях русского флота в Средиземном море. 15(28) декабря русским морякам довелось стать очевидцами небывалого землетрясения, которое за несколько минут буквально стерло с лица земли древнейший итальянский порт Мессину и разрушило до основания ряд других городов Южной Италии и Сицилии, почти все жители их были погребены под развалинами.

Русские моряки первыми пришли на помощь местным жителям, проявив чудеса самопожертвования, сострадания и милосердия. П. Гомзяков был в числе тех, кто работал на перевязочных пунктах, оказывал пострадавшим первую медицинскую помощь. В память о тех трагических событиях и борьбы с его последствиями, в знак благодарности итальянского народа правительство отчеканило в память бедствия специальные медали. Золотые медали предназначались судам, принявшим участие в спасательной операции, а серебряные – их командирам и наиболее отличившимся морякам. В числе награжденных серебряной медалью был и врач П. Гомзяков. Этим трагическим событиям Павел Гомзяков посвятил цикл своих стихов.

Получивший прекрасное образование, П. Гомзяков знал японский, немецкий и английский языки, переводил с китайского и корейского. Знание языков пригодилось врачу: в декабре 1910 г. Павел Иванович по рекомендации флотского начальства был отправлен на два месяца “с научными целями” в Японию для “занятий в военных и морских госпиталях и клиниках”. Свои впечатления и наблюдения о работе японских военных госпиталей и о новинках морской медицины врач Гомзяков описывал в письмах, которые зачитывались на заседаниях Владивостокского общества морских врачей.

26 ноября 1911 г. П.И. Гомзяков уезжает в полугодовой отпуск по домашним обстоятельствам и навсегда покидает любимый им дальневосточный край. В 1912 г. в чине коллежского советника (гражданский чин, соответствующий званию полковник, капитан I ранга) он переводится на Балтийский флот, где служил старшим врачом в Либавском флотском полуэкипаже.

С военно-морской службы Павел Иванович был уволен в конце марта 1922 г. (в возрасте 55 лет). Дальнейшая судьба поэта неизвестна.

Павла Гомзякова называют первым поэтом Владивостока. В 1885 г. в типографии командира портов Восточного океана была издана небольшая книжка стихов “На память друзьям” – первая книжка стихов восемнадцатилетнего поэта. Это была, по свидетельству известного летописца старого Владивостока Николая Амурского (Матвеева), первая поэтическая книга, напечатанная во Владивостоке “коренным обитателем Приморья”. Критика тех лет назвала его “истинным поэтом Владивостока”. Вот как юный поэт характеризует свои произведения:

Во мне нет гения, нет силы,
Но искра есть, я чую то
И петь я буду до могилы,
Не осуждай меня никто.

В 1911 г. выходит вторая книжка – “Библейское наследие” (издательство газеты “Далекая окраина”) о жизни пациентов и медицинского персонала Николаевского-на-Амуре лепрозория. Деньги, полученные поэтом от ее реализации, были отданы в казну Красного Креста для больных лепрой. В 1911 г. к 25-летнему юбилею литературной деятельности поэта вышел сборник его стихотворений “Ad astra” (“К звездам”). В предисловии Веры Дмитренко (6 ноября 1911 г.) к книге говорилось: “Характерная черта поэтического творчества Гомзякова – искренность, безыскусственность и непринужденность его переживаний. Его поэзия – это нечто, взятое из жизни. Его лирика отражает реальную жизнь в ее многообразии и многочисленных психических переживаниях. Стихотворная форма его проста, чужда манерности и деланности. Это старый мех, наполненный дорогим ароматическим вином. Стихам Гомзякова чужда строгая филигранность и техническая отделка современных поэтов. Ему чужд изысканный стиль модернистов. Зато они проникнуты юношеской свежестью и неподдельной искренностью настроений...”.

После отъезда с Дальнего Востока вышли еще три книги П. Гомзякова: “Две свечи” (Сказание о 1812 г.) (г. Любава, 1912 г.); “Певцу “Синей птицы” (г. Колывань, 1914 г.); “За веру предков” (Галицыйская быль) (г. Колывань, 1915 г.).

В краевом музее имени В.К. Арсеньева сохранился экземпляр сборника “Ad astra” с рукописной дарственной надписью автора дочери Наташе, переданный музею Антониной Александровной Пивоваровой, внучкой поэта, до недавнего времени проживавшей во Владивостоке.

Во Владивостоке сохранился дом (офицерский флигель) по ул. Светланской, 111, где проживал первый поэт города. На нем в 2005 г. установлена мемориальная доска в честь П.И. Гомзякова.

См.: Андрюков Б.Г. У истоков милосердия: 135 лет Воен.-мор. клин. госпиталю Тихоокеан. флота. 1872–2007 / авт.-сост. Б.Г. Андрюков; отв. ред. А.П. Соловьев. – Владивосток: Уссури, 2007. – 295 с., [36] вкл. л. ил.: ил. – Библиогр.: с. 274–277; Крившенко С.Ф. “И слушаю ропот прибоя…”: [поэзия Павла Гомзякова] // Записки ОИАК. – Владивосток, 1998. – Т. XXXII. – С. 115–147; Светя другим…: 130 лет Глав. госпиталю Тихоокеан. флота / авт.-сост. Б.Г. Андрюков. – Владивосток: Русский остров, 2002. – 196 с.; Хисамутдинов А.А. Достойные всего просвещенного мира: история Об-ва изучения Амур. края: люди, события. – Владивосток, 2001. – 50 с.; Хисамутдинов А.А. Общество изучения Амурского края. Ч. 1. События и люди. – Владивосток: ВГУЭС, 2004. – 276 с.; Хисамутдинов А.А. Общество изучения Амурского края. Ч. 2. Деятели и краеведы. – Владивосток: ВГУЭС, 2004. – 248 с.; РГА ВМФ. Ф. 1283. Оп. 1. Д. 34. Л. 80–81; 82 об.; РГА ВМФ. Ф. 2450. Оп. 100 сс. Д. 3. Л. 258; РГА ВМФ. Ф. 2475. Оп. 69. Д. 1–10; ЦГА ВМФ. Ф. 283. Оп. 2. Д. 3689, Л. 4; ЦГА ВМФ. Ф. 283. Оп. 3, Д. 1078, Л. 3.

Б.Г. Андрюков

Родился в селе Фрол Коробовского района Московской области в крестьянской семье. Родители умерли, отец в 1918, а мать в 1924 г. и мальчику пришлось жить у родственников, сначала у дяди, затем в семье двоюродного брата. Семилетку закончил в той же школе в селе Спас-Клепики, где ранее учился С. Есенин. Работал там, куда посылал комсомол – грузчиком на торфоразработках, культработником. В 1934 г. был призван в армию, служил на Дальнем Востоке. После службы остался во Владивостоке, где работал в газете Тихоокеанского флота “На боевой вахте” (заведующим литературным отделом), а затем – “За большевистские темпы”. Начало литературной деятельности относится к 1934–1935 гг., когда А. Артёмов стал печататься в местных газетах “Красное знамя”, “Тихоокеанская звезда”, “Тихоокеанский комсомолец”, затем его стихи появляются в дальневосточном журнале “На рубеже”. В 1939 г. выходит первый сборник молодого поэта “Тихий океан”, который открывался разделом “Дорога отцов”. Герои Артемова – землепроходцы окраин России, защитники Порт-Артура, герои гражданской войны, пограничники-хасанцы, строители-комсомольцы новых магистралей. В этом же году напечатана книжечка для детей “Приключения трёх щенков”. Уже через год читатели смогли познакомиться с новым сборником поэта “Победители”. В 1940 г. Александр Артёмов поступил в литературный институт им. Горького. В начале 1941 г. выходит его последний прижизненный поэтический сборник “Атакующее слово”, где звучит мотив будущей войны, тревоги и готовности к защите Отечества. С началом Великой Отечественной войны А. Артемов добровольцем ушёл на фронт и погиб в боях с немецким фашизмом в мае 1942 г.

В 1960 г. во Владивостоке Приморское книжное издательство выпускает сборник стихов “Волна за волной”. В нём публикуется большая подборка стихов А. Артёмова, воспевающая героику освоения Дальнего Востока и его природу. Прошло 4 года после этой публикации. Интерес читателей к поэзии довоенного и военного времени не ослабевает и это же издательство выпускает сборник А. Артёмова “Избранные стихи” (1964). В нем есть статья А. Плешкова “Александр Артёмов”, из которой читатель мог узнать, как выглядел молодой поэт. “Саша Артёмов был по характеру очень собран и подвижен, какое-то весёлое чувство внутренней дисциплины сказалось даже в его внешности. По тем временам все одевались небогато, но на его ловкой, стройной фигуре даже дешевый костюм сидел как-то особенно ладно. Большие карие глаза на смуглом оживлённом лице, каштановые волосы, на которых легко держалась чуть сдвинутая кепка. Высокий, чистый лоб, тёмные брови вразлёт – красивый, открытый. Артёмов располагал к себе всех”.

Б. Колесников в статье “Перед грозой” (журнал “Дальний Восток”, 1961, N 5) характеризует А. Артёмова, как простого, скромного и трудолюбивого, очень активного в общественной жизни и довольно весёлого человека, что у него “поэта-самоучки, самостоятельно овладевшего большой поэтической культурой была тонкая и чуткая душа”. Живую природу он чувствует как человека:

Когда вечереет и закатное пламя
За морем вспыхивает реже и реже
Ты видала, как волны припадают губами,
Розовыми и тёплыми, к песку на прибрежье?
А когда над бухтой распустятся звёзды
Пушистыми почками в вечер пахучий,
Слышала ты, как полнится воздух
Жалобой моря…

Но самым заветным для него, всё же, является красота подвига. В начале своего творческого пути Артёмов обращается к теме подвигов землепроходцев (“У океана”, “Дорога отцов”, “Вступление в поэму “Витус Беринг”, “Смерть командора”, “Слово о походе казака Дежнёва”). Поначалу, пишущему стихи, в основном, на исторические темы ему доставалось от критиков, но его поддержал знаменитый дальневосточный учёный и писатель Трофим Михайлович Борисов. Он уловил мысль молодого поэта о величии героических традиций, утверждаемых поколениями русских людей – то, что стало потом стержневой темой творчества А. Артёмова. Так, например, поэт обращается к теме революционного Приморья. Это фрагменты поэмы “Сергей Лазо”: “Ночью”, “В тайгу”, “В подполье”, “Накануне”, “Весна”, “Паровоз № Е.Л. 629”.

По следам хасанских событий 1938 г. Артёмов создаёт цикл стихов о пограничниках, которые сумели дать достойный отпор врагу и отстоять рубежи своей родины – “Сказ о Семёне Лагоде”, “Летавин”, “Краев”, “Хасан” и др. Героика реальной жизни определяла для него выбор таких форм эпической, повествовательной поэзии как поэмы, легенды, баллады, сказания. Ему хотелось говорить возвышенно о подвигах людей прошлых и нынешних поколений:

Но мы привыкли драться
до славного конца,
Опасны были схватки,
но головы не никли
И никогда не гасли
Горячие сердца

Рядом с А. Артёмовым критики ставят двух поэтов – В. Афанасьева и Г. Корешова. Их объединяет не только общность судьбы, но и романтико-героический характер поэзии. В 1985 г. литературный критик В. Мельник, исследуя дальневосточную поэзию фронтовиков, напишет: “Их книги о фронтовой жизни, о всенародном ратном подвиге остались не написанными. Но слово их живо на Дальнем Востоке, именно они являются зачинателями оборонно-патриотической и военной темы в нашем крае” Далее он цитирует поэтические строки И. Ерёмина, которые отображают суть поэзии наших трёх поэтов-фронтовиков:

Стихи поэтов павших на войне,
Как будто бы мальчишеские пробы.
Но отчего ж они живут во мне
Как образец поэзии особой?
Любовь к России и весенний гром –
Всё в них звучало пафосом неложным.
И та война, что грянула потом,
Входила в них предчувствием тревожным.

Александр Артёмов ушёл на фронт и погиб, защищая Родину, поставив тем самым себя в строй воспетых им же героев.

См.: Машуков И. Стихи дальневосточных поэтов // Дал. Восток. – 1947. – N 1. – С. 119 –121; Колесников Б. Перед грозой // Дал. Восток. – 1961. – N 5. – С. 175–178; Плешков А. Александр Артёмов // Артёмов А. Атакующее слово. – Владивосток, 1964. – С. 92–105; Писатели Дальнего Востока: биобиблиогр. справ. – Хабаровск, 1989. – Вып. 2. – С. 30; Крившенко С. Писатели Дальнего Востока: справочник. – Владивосток, 2006. – С. 30–31; Мельник В. Звучало пафосом неложным… // Дал. Восток. – 1985. – N 5. – С. 154.

Л.Н. Гусева

Подобные праздники в тот год проходили во всех крупных городах Советского Союза – от Тихого океана до Балтики, где завершались 26 июня традиционным праздником песни и танца Лиго. Эти мероприятия должны были продемонстрировать, что песня “помогает строить трудящимся мир счастья и радости – коммунизм”.

Подготовка к празднику под руководством профсоюзных организаций шла во Владивостоке три месяца. На каждом крупном предприятии, в учебных заведениях были созданы хоры, спевки которых проходили три раза в неделю. Сводные репетиции под руководством главного дирижера, хормейстера краевого комитета радиоинформации Александра Ларина проходили на стадионе. Аккомпанировали певцам два оркестра: сводный под управлением А. Ковалева и ремесленных училищ под управлением Г. Жудрак.

Праздник песни пришелся на самый разгар “холодной войны” и период ожесточенных боев в соседней Корее, в которых против американцев участвовали также советские и китайские военные. Эти события сказались на репертуаре хоров.

…С утра к стадиону шли колонны участников праздника. Хористы выстраивались на трибуне, зрители располагались на поле. В первых рядах стояли учащиеся школ и Владивостокского педагогического училища. У всех в руках букеты цветов. Рядом с ними расположились артисты и оркестр ансамбля песни и пляски Тихоокеанского флота. Над многотысячным хором висел плакат с ленинскими словами “Искусство принадлежит народу”, а венчало композицию изображение скульптуры Сталина в три человеческих роста. Ему и была посвящена первая песня:

Мы строим счастье волей непреклонной,
Дорога нам указана вождем.
Подняв высоко красные знамена,
Мы в коммунизм за Сталиным идем.

Вообще выступление каждого хорового коллектива начиналось с песни о “великом и мудром” вожде народов. В программе праздника были песни “В защиту мира” (Вновь богачи разжигают пожар,/ Миру готовят смертельный удар), “Женщины мира, вперед!”, “Марш советской молодежи” (Мы горды Отечеством своим, все пути открыты молодым/ Светлые края – Родина моя, всюду у тебя друзья), “Москва – Пекин” и другие.

Завершился праздник спортивными соревнованиями и футбольным матчем.

В последующие годы на “Динамо” проходили различные массовые мероприятия с участием коллективов художественной самодеятельности, но такой, тысячеголосый, хор больше не выступал.

См.: Праздник песни во Владивостоке // Красное знамя. – 1952. – 17 июня.

Г.Г. Климов

Родилась во Владивостоке. Детские годы прошли на улице Арсеньева, рядом с домом-музеем знаменитого писателя и путешественника. Мама – учитель истории, затем – преподаватель Дальневосточного высшего инженерного морского училища. Отец свыше тридцати лет был начальником Владивостокского мореходного училища Министерства морского флота, в настоящее время – советник первого проректора МГУ имени адмирала Г.И. Невельского. Училась в средней школе № 42, затем – на филфаке ДВГУ

С 1979 по 1990 г. работала во Владивостокском мореходном училище ММФ сначала библиотекарем, затем преподавателем литературы. Далее три года заведовала детским сектором в Краевом обществе инвалидов. С 1993 по 2005 г. работала в управлении социальной защиты населения Советского района г. Владивостока специалистом первой категории, а затем – главным специалистом. В 2006 г. перешла на журналистско-редакторскую работу в рекламное объединение дальневосточной ассоциации дизайнеров и архитекторов. С марта 2007 г. работает в департаменте информации, а затем в управлении информационного обеспечения МГУ имени адмирала Г.И. Невельского.

В поэзию Галина Якунина пришла в зрелом возрасте. “Грешна и счастлива” – так называется ее первый поэтический сборник, пришедший к читателю в сентябре 1997 г., и уже через два месяца Г.П. Якуниной был вручен членский билет Союза российских писателей. Вторая книга ее лирики “Городская сумасшедшая” вышла в 1999 г., третий сборник “Космический возраст” появился в 2005 г. В 2007 г. вышел четвертый поэтический сборник “Не отрекусь”. Ее творчество получило высокую оценку знатоков поэзии и, можно сказать, народное признание: приморские композиторы написали на ее стихи десятки песен, которые звучат в исполнении солистов и вокальных ансамблей в разных уголках Дальневосточного края.

См.: Киреев А. Путь любви и боли // Дал. Восток. – 2005. – N 6. – С. 230–231; Якунина Г. “Люди тоскуют по настоящему”: [беседа с поэтессой Г. Якуниной] // Владивосток. – 2007. – 4 июля. – С. 14; Мещерякова А. Ступеньки, ведущие к Небу: [о творчестве поэтессы Г. Якуниной] // Светоград. – 2007. – N 7. – С. 5; Крепь Галины Якуниной: [о владивост. поэтессе Г. Якуниной / подгот. В. Малиновский] // Утро России. – 2007. – 29 нояб. – С. 6, 11; Галина Якунина: “Любое творчество – это поиск в себе бога ”/ подгот. В. Аксенова // Арсеньев. вести. – 2007. – 19–25 сент. – С. 24; Якунина Г. Поэтесса Якунина: Масскульт превращает людей в толпу: [Г. Якунина признает, что лит. творчество в Приморье – не способ заработать] / подгот. О. Великанова // Конкурент. – 2009. – 14–20 июля. – С. 5; [Об избрании Г. Якуниной председателем Примор. отделения Союза рос. писателей] // Утро России. – 2009. – 27 июня. – С. 3; Малиновский В. По следу слова: Этюды [в т.ч. о Г. Якуниной] // Дал. Восток. – 2011. – N 3. – С. 153–169.

И.З. Фаликов родился во Владивостоке, здесь прошли его детство и юность, здесь началась литературная судьба. И хотя в семидесятых годах он обосновался в Москве, где живет и работает по сей день, все его творчество прочно связано с родным городом и дальневосточными берегами. Дальний Восток навсегда вошел в произведения, наполнив их гулом истории и океанским пространством.

Публиковаться Илья Фаликов начал в 1964 г. и, будучи еще студентом филологического факультета Дальневосточного государственного университета, стал широко известен в литературной жизни Приморья и Дальнего Востока. Фигура молодого поэта, его свежие, талантливые стихи несли в себе яркие черты литературного поколения шестидесятников – ощущение личной и творческой свободы, которое питалось надеждами оттепельной эпохи, поэтическая смелость в работе со словом, поиск новых, современных по духу тем, наконец, стремление открыть для читателей Дальний Восток и утвердить его на литературной карте страны. Он много пишет, публикуется в дальневосточной и центральной прессе, выступает со стихами во Владивостоке, крае, на пограничных заставах, военных кораблях, плавбазах и рыболовецких судах.

В 1969 г. в Дальневосточном книжном издательстве был издан его первый полновесный сборник “Олень” с предисловием знаменитого советского поэта Александра Межирова. Эта замечательная лирическая книга стала ярким дебютом и осталась в литературной истории Дальнего Востока как одно из самых заметных поэтических изданий второй половины двадцатого века. С тех пор у автора вышло немало поэтических книг: “Голубиная падь” (Москва, 1980), “Ель” (Москва, 1982), “Клады” (Москва, 1983), “Месяц гнезд” (Москва, 1986), “Ласточкино лето” (Москва, 1990), “Книга лирики: 1989–2002” (Москва, 2003), “Ком: лирика, 2003–2006” (Москва, 2008). И последняя на сегодняшний день поэтическая книга автора – это совместный с женой, поэтессой Натальей Аришиной том избранных стихов “Сговор слов: лирика диалога” (Москва, 2008).

В девяностые годы Илья Фаликов обратился к масштабной прозе. В толстых литературных журналах им были опубликованы четыре романа: “Белое на белом” (“Октябрь”, 1995), “Трилистник жесткой воды” (“Октябрь”, 1997), “Ливерпуль” (“Дружба народов”, 2000), “Полоса отчуждения” (“Дружба народов”, 2003). Проза поэта хотя и не лишена лирической образности и метафоричности, но вместе с тем сюжетно организована, конкретна и во многом строится на автобиографическом материале. В романе “Белое на белом” автор вспоминает именно шестидесятые года во Владивостоке, литературный круг своей молодости, воссоздает живую атмосферу того времени. А роман “Полоса отчуждения” - это сложное и увлекательное сплетение разных временных пластов дальневосточной истории: автор рассказывает о своей семье, детстве и юности, что прошли во Владивостоке, и одновременно рисует судьбы русской эмиграции в Китае. Так, уже в новой исторической ситуации, автор осмысливает единую историю русского Дальнего Востока.

В 1994 г. Илья Фаликов начинает публиковать литературную критику. Это новое поле его литературной деятельности стало стремительно расширяться. Статьи, рецензии, обзоры, портреты поэтов, эссе печатались и продолжают печататься едва ли не в большинстве основных литературных изданий современной России. Среди них “Литературная газета”, газета “Утро Россiи”, журналы “Октябрь”, “Дружба народов”, “Знамя”, “Вопросы литературы”, журнал поэзии “Арион”, альманахи “Предлог” и “Рубеж”… Но даже и в своей роли критика Илья Фаликов остается поэтом и пишет только о русской поэзии, как современной, так и классической. Критическая деятельность автора получила серьезный резонанс в литературных и читательских кругах, и в 2000 г. в Москве была издана книга “Прозапростихи”, так автор сам определил жанр критической прозы, в котором он работает.

“Прозапростихи” стала едва ли не единственным в начале нового века обширным и глубоким опытом осмысления русской поэзии в постсоветскую эпоху. Автор в предисловии к книге так пояснял суть своего необычного жанра, ставшего названием книги: “...внутренне ПРО я переживаю как PRO, т.е. я пишу ЗА стихи, в защиту стихов”. Эта книга, как и все последующие критические произведения автора, – блестяще написанные, интеллектуально насыщенные, точные и эрудированные в своих оценках, хорошо проясняют ситуацию русской поэзии на рубеже веков, восстанавливают утраченные, казалось бы, литературные связи.

Сегодня творчество Ильи Фаликова только формально движется по разным литературным и жанровым руслам, но в его личном времени это один поток, питаемый энергией индивидуальной памяти, истории, культуры и традиции. В собственной поэзии он выступает тем же собирателем и хранителем отечественного стиха, что и в своих критических работах, но традиция в его исполнении не только виртуозна, но и полна индивидуальности. Поэзия Фаликова начинала свое развитие и движение от берегов бухты Золотого Рога во Владивостоке к стенам Кремля, откуда она притекла к берегам Черного моря, чтобы вновь добраться до родных Японского, туда, где “живая музыка женьшеня и чжурчжэня”.

Илья Фаликов является лауреатом газеты “Комсомольская правда” (1965), Фонда “Литературная мысль” (2000), журнала “Вопросы литературы” (2001), Фонда Генриха Бёлля (ФРГ) (2001), журнала “Арион” (2004).

А.М. Лобычев

Всесоюзное общество “Знание” создано по Постановлению Совета Министров СССР от 29 апреля 1947 г., подписанного И.В. Сталиным. Это Постановление знаменовало государственный подход к образованию и просвещению народных масс. Государственной штатной комиссии при Совете Министров СССР было поручено установить штат работников Всесоюзного Общества и передать в его ведение Московский Политехнический музей. Первым руководителем Всесоюзного Общества “Знание” был избран Сергей Иванович Вавилов – Президент Академии наук СССР. Общество “Знание” при активной поддержке государства успешно просуществовало до девяностых годов ХХ века. Крепла его материально-техническая база.

Вот лишь отдельные фрагменты этого: создано издательство “Знание” (1951); организован выпуск журналов “Наука и жизнь” (1962); “Знание – сила”, затем “Техника молодёжи” (1969); с 1978 г. под редакцией Общества “Знание” начинает выходить газета “Аргументы и факты”.

Приморская краевая общественная организация Общества “Знание” была создана в июне 1947 г. Являлась самой мощной просветительской организацией. Лекции читались на самых разных площадках: в далеком урочище в тайге, в большом жилом микрорайоне современного города, на стройплощадке, полевом совхозном стане, в рыбацкой экспедиции на кораблях-заводах, в просторных залах Дворцов культуры и в деревенских клубах. Большой популярностью пользовались лекторы А.С. Братко, А.М. Винокурова, И.Ф. Лазарев, Р.Н. Паршуков, А.Я. Шевченко и др. Последние два десятилетия в деятельности Общества “Знание” России были необычайно сложными, трудными, потому что эта общественная организация была “брошена” на самовыживание. В условиях нестабильной экономики Общество перешло на самофинансирование, значительно обновило формы и методы работы. Активизации в работе общества помогло и специальное распоряжение Президента России о поддержке деятельности общества в рамках Закона о дополнительном образовании взрослых. Основными формами его работы стали семинары и курсы повышения квалификации для специалистов самого разного профиля. Продолжается чтение лекций, но в меньшем объеме. Это обзорные, аналитические и обычные просветительские лекции по экономике, науке, культуре, медицине, дипломатии, истории и др.

В настоящее время Общество “Знание” осуществляет свою работу по решению таких насущных задач, как:

– Подготовка и переподготовка кадров и специалистов предприятий и организаций всех форм собственности, включая государственных и муниципальных служащих, повышение квалификации кадров. Это направление деятельности очень важно в связи с периодической переаттестацией государственных и муниципальных служащих;

– Образовательная, культурно-просветительная, информационно-разъяснительная деятельность;

– Оперативное информирование населения о работе федеральных, региональных и органов местного самоуправления;

– Координация работы различных общественных объединений

и структур по наиболее важным направлениям, а именно:

– правовое просвещение;

– воспитание толерантности, искоренение ксенофобий, национального экстремизма;

– поддержка семейного воспитания и семейных ценностей;

– пропаганда здорового образа жизни;

– военно-историческое и патриотическое просвещение;

– пропаганда физической культуры и спорта, прежде всего в молодежной среде;

– пропаганда ценностей демократии и гражданского общества и др.

Общество “Знание” России отнесено к социально-ориентированным некоммерческим организациям, которым в соответствии с действующим законодательством, органы государственной власти и местного самоуправления оказывают помощь и поддержку в приоритетном порядке. К сожалению, на практике этот принцип не работает. Уровень просветительской деятельности всех подразделений Общества “Знание” России остается мало эффективным, а главное не системным.

В этой работе пока не достает конструктивного взаимодействия с органами исполнительной и представительной власти края, а также с органами местного самоуправления.

Именно об этом с озабоченностью говорили делегаты недавно прошедшей отчетно-выборной конференции краевого Общества “Знание” России.

На конференции принято решение – выйти к Администрации Приморского края с предложением о создании координационного научно-методического, информационно-аналитического и издательского просветительного центра. На его базе затем сформировать единую информационную систему развития и поддержки просветительского движения в крае с использованием современных информационных технологий и технических средств. Такой подход позволит развить эффективную и дееспособную систему массовой, отвечающей современным вызовам и угрозам просветительскую работу с различными социальными и возрастными слоями населения.

У краевого Общества “Знание” имеется значительный потенциал в работе. Достаточно отметить, что во вновь избранном составе членов Правления находятся опытные, известные люди Приморья, в том числе академики, 8 докторов наук, 6 – профессоров, два почетных гражданина г. Владивостока, Председатель Законодательного Собрания края.

Формирование в нашей стране инновационной среды, стремление к непрерывному познанию, к сохранению природы и собственного здоровья, а также воспитание ответственности и правовой культуры, патриотического воспитания молодежи может стать только результатом системной работы всех государственных структур, хорошо и умело скоординированной с деятельностью широкой просветительской общественности и её формирований.

И в этой системе лидерские позиции вновь, как это было на протяжении многих десятилетий, может занять Общество “Знание” России.

См.: Муленков А. Большое, благородное дело // Красное знамя. – 1959. – 5 нояб.; Ушаков А. И просвещать и воспитывать // Красное знамя. – 1974. – 7 сент.; Ралин Ю. Без казенщины и трескотни // Красное знамя. – 1979. – 19 сент.: Брызгалина Л. “Знание” продолжает просвещать // Владивосток. – 1996. – 29 марта; Лукьянов И.С. Знание и “Знание”: [текст выступления проф. ДВГТУ И.С. Лукьянова на отчетно-выборной конф. краев. орг. Всерос. о-ва “Знание”, где он вновь был избран президентом; есть информ. о создании о-ва] // Утро России. – 2010. – 3 июня. – С. 12: фот.

С.К. Пырков

На окраине Российской империи город Владивосток сразу же возник и стал строиться как многонациональный. Предприимчивые творческие люди из разных уголков земли – одни мечтатели, другие реалисты – пришли на службу к русскому монарху, чтобы создать здесь оплот Российской государственности и, вместе с тем, воплотить свои замыслы на новых землях. Во Владивостоке они построили крепость, торговые дома, госпиталь, собор, костел, кирху. За 150 лет жизни города здесь пронеслись исторические вихри революции, гражданской войны, годы вдохновенного строительства и безудержного атеизма, когда и собор был взорван, а кирха и костел как-то сохранились, остались стоять в своей готической грации, как будто в желании сообщить людям что-то важное из истории их родного города…

Вот так на стыке эпох, в 1992 г. здание кирхи на берегах, далеких от Европы, позвало и привело сюда из Гамбурга лютеранского пастора Манфреда Брокманна. В кирхе тогда размещался Музей военно-морского флота, поэтому вокруг церкви стояли маленький танк и несколько пушек. Во Владивостоке к тому времени собралось общество российских немцев, вспомнили и о могиле знаменитого в конце ХIХ – начале ХХ века пастора Карла Августа Румпетера на Морском кладбище, у кого-то нашлись далеко спрятанные фотографии последнего пастора Райхвальда с молодыми прихожанами. Пастор М. Брокман очень органично вошел в среду энтузиастов и мечтателей, сразу прославился своим жизнелюбием, любовью к музыке, общительностью и желанием понять и принять город и его жителей. В своих проповедях Манфред Брокманн неизменно говорит о Владивостоке “наш город”. Здесь его назвали Манфредом Альфредовичем, во Владивостоке он нашел себе русскую жену Татьяну и новую семью. А внутри церкви на стене, кроме общехристианского “Отче Наш”, в рамке стихотворные строки Федора Тютчева:

Я лютеран люблю богослуженье,
Обряд их строгий, важный и простой
Сих голых стен, сей храмины пустой
Понятно мне высокое ученье….

В 1997 г. кирха была передана возродившейся лютеранской общине (музей ТОФ получил более пригодное для своей работы просторное здание). В старой кирхе началась долгая и трудная работа по реставрации лютеранской церкви Св. Павла. Руководство реставрацией лютеранской кирхи, согласованное с Обществом охраны памятников, было поручено Людмиле Ильиничне Педяш, строителю с большим опытом и незаурядным организаторским талантом. Реставрационные работы велись на пожертвования из Германии. В них принимали участие добровольцы из Германии и Новой Зеландии, среди них замечательный реставратор Райнер Муус, который несколько лет работал здесь преданно, самозабвенно, с большим знанием реставрационного дела и готического стиля. Это способствовало появлению местных реставраторов. Сейчас обновленная кирха украшает Владивосток и является культурным центром, в дальнейшем, предстоит благоустройство прилегающей территории, в финансировании которого обещает помочь местная администрация.

Сейчас уже многие привыкли, что в кирхе можно послушать орган, оратории Баха, а поначалу концерты классической и духовной музыки проводились еще в холодном, не до конца отремонтированном помещении; со временем кирхе был подарен орган и сейчас в лютеранской церкви Св. Павла проходят регулярные концерты органистов из Германии и Франции, работает и учится свой молодой органист Степан Меньшойкин, коренной житель города. В 2010 г. с башен кирхи зазвучали колокола.

В кирхе ежегодно осенью (в 2011 г. – в 14-й раз) проводятся Дни немецкой культуры. Программа их очень насыщена: концерты, философские чтения, демонстрация фильмов, различные выставки, участие многочисленных гостей из Европы.

Велика заслуга М. Брокманна в поддержке и развитии европейской культуры во Владивостоке. Многое, что с ней связано, он когда-то начинал, вдохновлял, поддерживал и являлся непосредственным участником, наряду с другими людьми.

Но главная работа пастора евангелическо-лютеранской церкви Св. Павла и духовного руководителя лютеранских приходов Дальнего Востока – это богослужения, где звучит Слово Божие, это духовная поддержка христиан лютеранских приходов Дальнего Востока. А лютеранской округ под духовной опекой пастора Брокманна простирается от Владивостока, Уссурийска и Арсеньева до Комсомольска, Хабаровска, Благовещенска и Магадана. Во всех этих ближних и дальних городах М. Брокманн периодически бывает, приезжает туда и со Словом Божьим, и неизменно со своей скрипкой. Дай ему Бог здоровья, сил, радости и доброго взаимопонимания на обретенной второй родине!

См.: Брызгалина Л. Есть у нас и лютеране: [о службе, проходившей у здания кирхи, провед. пастором лютеран. церкви в Гамбурге М. Брокманом] // Красное знамя. – 1992. – 6 июня; Жукова С. Любимый город Манфреда Брокмана // Владивосток. – 1996. – 1 июня. – С. 10; Ершов А. Кирха стоит уже 90 лет: [лютеран. община Владивостока отметила 90-летие со дня постройки кирхи] // Золотой Рог. – 1998. – 25 дек. – С. 3; Орлова Н.Г. Русские хуацяо или лекарство от ностальгии (о российских соотечественниках за рубежом): [о работе Нем. культ. центра во Владивостоке; есть информ. о М. Брокмане] // Приморье: народы, религии, общество: сб. статей. – Владивосток, 2009. – С. 80–84.

И.А. Барсегова

---

ПКПБ им А.М. Горького 2013-2016