 |
|
Лебков Евгений Дмитриевич
"Жизнь, до последних до секунд моя, Евгений Дмитриевич Лебков, лесовод и писатель, родился 2 августа 1928 года на Брянщине, в деревне Нечаево, то есть в самой, считайте, сердцевине российских брянских лесов, в самом, можно сказать, логове знаменитых брянских волков. Это-то и определило весь дальнейший жизненный путь. А путь неблизким оказался - как раз от края до края России, от Брянска до Сахалина. Окончив Брянский лесотехнический институт, раненный насмерть, а вернее на жизнь, на всю жизнь, колдовским очарованием родных лесов, он едет в 1951 году на Сахалин, к Тихому океану. И - немедленно влюбляется в его космические просторы. Красота и любовь, любовь и красота - вот они, богини поэта, его вдохновительницы, его музы. Глядите, одни названия его поэтических книг до чего ж красноречивы: "Солнечный самосев", "Люди ждут!, "Летящий лес", "Живая земля", "Подснежные цветы", "Зеленая-зеленая земля"... А еще ведь и прозу он писал, и вышли у него две книги - дальневосточницы, одна - москвичка. За то, что сотворил Е. Лебков на Сахалине, а он проработал более 20 лет в лесном хозяйстве области, ему присвоили в 1968 году звание "Заслуженный лесовод России". А за широту души, всеохватность интересов, донкихотство в схватках с несправедливой (хронически) властью, компанейский нрав и множество других достоинств, коих не перечесть, читательско-писательская братия Сахалина нарекла Евгения Дмитриевича Директором Тихого океана. Ни больше, ни меньше! ... Женька Лебков, леший сахалинский, с морковно-седой бородищей, раскачивался взад-вперед, с завидным молодым пылом читая собственные стихи. Когда из серенькой пушинки, -Это пятистишия, по-японски - танка. Но это много, пять строк, это расточительство, и они перешли к хайку, трехстишиям. Я до них пока не дорос... Вот чудо! - Женька вкусно прищелкнул языком, от удовольствия мотнув головой и зажмурившись. - Слушай. - И снова закачался, не открывая глаз, теперь из стороны в сторону. Уходит весна. - Или вот, смотри, прямо о нас, про сегодня: В лачуге моей - А вот это: Рассвет настает, - Нет, скажи, разве не слышен этот туманный колокол на рассвете?! И это все - Мацуо Басе, семнадцатый век!.. Как он жил!.. Ночью холодной Десять без малого лет они не виделись... А это пугало вместо того, чтобы о себе рассказать, стихи про японское пугало читает. И как обезоруживать умеет улыбкой, а! Блеснет своими щелками - мальчишка да и только. А бородища - ряженый мальчишка, чудеса. - Басе велик, старина, поверь мне. Велик, как Фудзияма. Стоп, слушай, да он ведь написал и о моей работе: Я банан посадил - У меня в лесничестве полста тысяч га! И я их считай, вот этими граблями, - он растопырил короткопалые пятерни, - обиходил и соснами засадил. Шумя-а-т... Юлий знал, что жена давно сбежала от Женки, не вынеся его лешачьей одержимости, устав от поэтической безбытности, знал о том, что даже со всеми островными надбавками он получает мизер, потому что ничего не переменилось с тех пор, как Петр I сказал:" Лесное ведомство есть ведомство воровское. Посему лесным людишкам платить деньгу малую". А ведь Женька навек пришвартовался к соснам, и стихи его - о соснах же, об океанских едучих туманах, об их поединке, прозрачно философские, откровенно бойцовские стихи - никто не печатает... Тридцать лет(!) сражаться с черно-синюшными мундирами из минлесхоза да со своими, доморощенными лешаками, что тоже умеют "тащить и не пущать". Сначала за право эксперимента всего лишь, а потом, через десять годков, когда уже доказал воочию - вот они, брянские сосны на земле сахалинской, глядите, растут, плодятся, - потом мордоваться еще за право хозяина, сеятеля... Вначале плешь проели экспериментатору - "варягу", дескать, брянскому,- а затем насажали на лысую голову шишек больше, чем на соснах. А сосны-то, сосны победили океанские туманы, пробились макушками к солнцу... - Знаешь, Юл, я понял, что приятнее и легче сажать кукурузу в тундре по-хрущевски, чем воевать с ветряками! - Женькины глаза как-то вдруг постарели, обнаружив истинный возраст хозяина. - С природой же как, она играет с тобой, как мама с малышом, в поддавки. Даже в безнадежном деле - ты выигрываешь. Да! - Он снова помолодел. - Она никогда не заводит в глухой тупик, ни-ко-гда! Всегда одарит тебя какими-то попутными открытиями, что-то шепнет, подскажет, покажет неожиданные ходы, интересный поворот... А с мельницами хоть сто лет воюй - одно только открытие сделаешь: о переходе количества синяков в качество. Не синее уже, а черное... Утром Юлий пошел побродить по лесу. Какой солнечный июньский день рождался! В росах цикады разминали голоса, курился первозданный парок над полянами, и Женькины сосны шумели вершинами, приветствуя солнце. Забыв о времени, бродил он по лесистым сопкам. Солнце переплыло к западу. Женькины сосны, как Женькины щеки в улыбке, сквозили лучами. Лепота. Меднокорые сосны, меднокорые щеки. Что тут скажешь - красив старина! Не зря же "дочка", как он сам ее зовет, двадцать два годочка, по уши в него втрескалась. Конечно, седая борода прекрасно контрастирует с молодыми глазами, но главное другое - красота и молодость внутренние... Эта посвященная моему другу Лебкову глава - из давней, написанной десять лет назад, книги "Красная икра". А вдохновил меня на то рассказ наших моряков, вернувшихся из Японии. С берегов северного японского острова Хоккайдо, сказали они, видны вершины сахалинских сосен! Сосен Лебкова... Последняя книга Е. Лебкова "Нежданно-негаданно" вышла в Москве (1987 г.). С 1967 года он член Союза писателей России. В 1987 году переехал в пос. Углекаменск Приморского края, где и живет по сей день в окружении уважительно относящихся к нему углекаменцев. Его часто можно видеть на стареньком, верном велосипеде "Кама", спешащем на очередное свидание с лесом, который по-прежнему дает ему силу и поддержку, как настоящий и преданный друг. В литературной жизни края и родного поселка принимает самое деятельное участие: редактирует выпуски литературно- музыкального ежемесячника "Лукоморье", поэтический сборник "Живое облако", возглавляет и является душой музыкально - поэтического клуба "Россияне" при библиотеке пос. Углекаменск, пишет рецензии, опекает молодых поэтов на их пути в Большую Поэзию, сам при этом продолжает служить ей истово и верно. Человек должен построить дом, посадить дерево, воспитать сына, так говорят. Много ли мы, нынешние дети асфальтов, насажали деревьев ? Так вот он, Евгений Дмитриевич, постарался за многих и многих. И не только соснами оставит он память о себе. Но и прекрасными стихами. Я не сбежал из дому в путешествия, Б.С. Мисюк, ответственный секретарь Приморской организации
| |