Владимир Клавдиевич Арсеньев, будущий знаменитый исследователь Дальнего Востока, появился на свет в противоположном, западном краю огромной Российской империи - в Петербурге. Это произошло 29 августа 1872 года. В семье железнодорожного служащего Клавдия Федоровича Арсеньева Володя стал вторым сыном - после Анатолия, который был старше его на два года. А всего детей было девять и приемная девочка-сирота. Любопытно, что в те годы товарищем Анатолия и Владимира был Аполлинарий Рудаков, будущий ученый-китаист, один из первых преподавателей Восточного института во Владивостоке, а в 1906 - 1917 годах - директор этого института.

В 19-летнем возрасте Владимир Арсеньев поступил на военную службу - вольноопределяющимся 1-го разряда рядового звания в 145-й пехотный Новочеркасский его величества ныне императора Александра III полк. В 1893 году он был направлен "для прохождения курса наук" в Петербургское пехотное юнкерское училище. Там интерес к путешествиям, заметный с детства, оформился в конкретную мечту - посвятить себя исследованиям Восточной Сибири.

В Петербургском юнкерском училище курс географии в то время читал Г.Е. Грум-Гржимайло, прошедший с научными экспедициями Западный Китай, Памир и Тянь-Шань. Понятно, что такой преподаватель мог научить многому. Позже в своей автобиографии В.К. Арсеньев с понятной гордостью указывал: "Курс географии Азии прошел под руководством известного путешественника и исследователя Грум-Гржимайло".

Сыграли свою роль и прочитанные книги, повествующие о почти неизведанных дальневосточных российских окраинах. И если одна из работ Н.М. Пржевальского 1870 года называлась “Уссурийский край. Новая территория России”, то и спустя два-три десятилетия эта "новая территория" оставалась по-прежнему малоизученной.

1 мая 1900 года он стал поручиком, а 19 мая был переведен на службу в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. Можно считать, что мечта сбылась... Но дорога к новому месту службы, где 28-летнего офицера ожидала неизвестность, оказалась непростой. Супруга пока осталась в Петербурге, где 24 июня 1900 года у Арсеньевых родился сын Владимир (Воля). А Владимир Клавдиевич по пути во Владивосток задержался в Благовещенске - боксерское восстание в Китае потребовало вмешательства российской армии. Из послужного списка: Находился в составе Благовещенского отряда генерал-лейтенанта Грибского с 8 по 25 июля 1900 года. 20 июля 1900 года участвовал в делах при выбытии китайцев с позиции у г. Сахаляна. Спустя два года В.К. Арсеньев был награжден серебряной медалью "За поход в Китай в 1900 - 1901 гг.".

В 1900-1901 годах он по собственной инициативе изучает Русский остров (место службы), ближние и дальние окрестности Владивостока, а также район реки Суйфун и Посьетский участок вплоть до озера Ханка. Спустя десять лет, в 1912 году, “Записки Приамурского отдела Императорского Русского географического общества” отмечали в статье о В.К. Арсеньеве " Вначале все поездки предпринимались по доброй воле, на личные средства, самостоятельно, на свой страх и риск, часто в одиночку, с одним или двумя стрелками из числа желающих побродить по тайге, в горах на воле". Такой энтузиазм был замечен начальством, и Приамурский генерал-губернатор Н.И. Гродеков приказал отпускное время, потраченное Арсеньевым на походы, посчитать командировкой.

В 1901 году поручик Арсеньев вступает в члены Владивостокского общества любителей охоты. В 1902 году его назначают исполняющим должность заведующего охотничьей командой, в начале 1903-го он становится начальником Владивостокской крепостной конноохотничьей команды. Это позволяет В.К. Арсеньеву совершать уже не "экскурсии" (хотя по сложности и продолжительности они были настоящими походами), а вполне полноценные экспедиции - правда, краткосрочные.

За 1900 - 1905 годы он успел "излазить" практически весь юг Приморья. Очень быстро проявил себя как исследователь и в 1903 году вступил в Общество изучения Амурского края. Там он сошелся с такими известными людьми, как Н.А. Пальчевский, Ф.К. Гек, М.Г. Шевелев, Н.В. Кирилов, а в музей ОИАК передал зоологические коллекции.

В.К. Арсеньев был на редкость многосторонней личностью. Об этом говорит даже сухой перечень видов деятельности, в которых он сумел проявить себя практически и теоретически: разведка местности и сбор различных статистических сведений, описание растительного и животного мира Уссурийской тайги, выявление способов охоты и методов ведения сельского хозяйства местным населением, этнография и археология, картография и геология, астрономические и метеонаблюдения, изучение проблем народонаселения и миграции, музейное дело и преподавание, наконец, просветительская и литературная работа.

Но, конечно, главным были путешествия в самом буквальном смысле этого слова. За 30 лет жизни на российском Дальнем Востоке В.К. Арсеньев провел около десятка только крупных экспедиций. Порой он оказывался в местах, где до него практически не ступала нога человека - по крайней мере, европейского. В 1906-1913 годах Владимир Клавдиевич исследовал север Уссурийского края - от Ольги на юге до побережья Татарского пролива на севере, неоднократно пересекая Сихотэ-Алинь. В 1915-1916 годах был в командировках на территории нынешнего Приморья и в Маньчжурии. В 1917 году обследовал устье Амура и реку Тунгуску, в 1917-1918 годах совершил Олгон-Горинскую экспедицию, в 1918 побывал на Камчатке. В 20-х годах он снова посетил Камчатку и Командоры, исследовал бассейн Амура, изучал трассу будущей железной дороги Хабаровск - Комсомольск-на-Амуре - Советская Гавань. Он и умер практически в пути - простудившись в последней экспедиции 1930 года в низовьях Амура.

В "Записках Приамурского отдела ИРГО" 1912 года говорится: "В 1902 и 1903 гг. попутно с ведением разведок чисто военного характера, велись дневники, в которых записывались наблюдения, имеющие научный интерес". Судя по многим свидетельствам, В.К. Арсеньев регулярно заполнял дневники и записные книжки в течение всего периода жизни на Дальнем Востоке.

Часть из них - 26 общих тетрадей, от корки до корки исписанных разборчивым почерком Владимира Клавдиевича - хранятся в архиве Русского географического общества - Общества изучения Амурского края (РГО-ОИАК) во Владивостоке. Их передала туда Наталья, дочь ученого от второго брака (с А.К. Кадашевич он развелся в мае 1919 года, а в июне заключил брак с М.Н. Соловьевой). Благодаря Наталье Владимировне, в архиве ОИАК оказались также многие книги из личной библиотеки В.К. Арсеньева, рукописи его научных и литературных трудов, карты, фотографии, письма и другие документы.

Не все дневники В.К. Арсеньева дошли до наших дней. Например, в тревожном 1918 году Владимир Клавдиевич зарыл часть дневников и рукописей, а также свои золотые и серебряные медали на даче, в 30 километрах южнее Хабаровска. Впоследствии он не смог отыскать это место - дача сгорела. До сих пор неизвестно также, где находится так называемая "зеленая книжка" Арсеньева, в которую он вносил "важные записи, касающиеся находок драгоценной руды, пещер смерти, мест, богатых женьшенем". Где-то затерялся (или кем-то похищен) план таежной плантации женьшеня, завещанной ученому его знаменитым проводником Дерсу Узала. Пока нигде не обнаружена монография "Страна Удэге", над которой ученый работал в последние годы жизни. Но самая ценная часть научного наследия В.К. Арсеньева - экспедиционные дневники с 1906 по 1927 год - доступны современным исследователям.

Наталья передала отцовские рукописи и книги в архив ОИАК, видимо, в 1938 году. Это подтверждает заметка в газете "Красное Знамя", появившаяся в ноябре того же года: "На днях Приморское географическое общество приобрело библиотеку и личный архив известного русского исследователя Дальневосточного края В.А. (так в тексте!) Арсеньева. Большой интерес представляют дневники путешествий исследователя, его коллекция негативов, обширные этнографические материалы. Приобретены также карты путешествий, как самого Арсеньева, так и ряда других исследователей ДВК. Географическое общество приступило к разбору литературного наследства Арсеньева".

Однако бывшая сотрудница библиотеки ОИАК М.И. Лютц, лично принимавшая документы от Н.В. Арсеньевой, твердо указывает на другой год - 1941-й. При этом в самом Обществе изучения Амурского края никаких актов о приеме арсеньевского архива не сохранилось.

Долгое время фонд В.К. Арсеньева в архиве ОИАК был практически не востребован - к нему обращались лишь отдельные ученые и исследователи. Только в 1972 году сотрудник московского Института востоковедения АН СССР А.И. Тарасова провела обработку фонда, в результате чего все документы были рассортированы по пяти разделам: экспедиционные дневники, научные труды и научно-художественные произведения, биографические материалы, письма, иллюстративные материалы (в основном фотоснимки), материалы других лиц.

В архиве ОИАК была проведена работа над 6-й описью, в которой систематизированы все найденные и накопленные по настоящее время документы, относящиеся к личности ученого. В результате, арсеньевский фонд архива ОИАК является самым крупным в России (а скорее всего, и в мире) собранием документов, касающихся жизни и творчества нашего знаменитого соотечественника.

...Три общие тетради в черных коленкоровых обложках, немного потрепанные, но, в общем-то, ничем не примечательные, кроме содержания вмещают в себя: "Путевой дневник N 1. От стр. 1-й до 173-й. Маршруты 1906 года от ст. Шмаковка Уссурийской железной дороги по рекам Уссури, Улахе, Фудин, через хребет Сихотэ-Алинь на р. Аввакумовку к зал. Св. Ольги и далее по рекам, текущим в море до 45°С.Ш. Бухта Терней, затем по р. Санхобе снова через Сихотэ-Алинь и по р. Иману к станции того же имени". И размашистая, с завитками подпись - В. Арсеньев. Это подлинные путевые записки ученого 1906 года, рукописные дневники первой крупной экспедиции Владимира Клавдиевича Арсеньева.

Он писал их по вечерам на биваке, при свете костра, или у огня свечи в палатке; заполнял эти тетради данными опросов, таблицами, наблюдениями, сопоставлениями; вносил в них только что добытые сведения, изучая восточную окраину России, бывшую в те годы "белым пятном".

Около 300 страниц путевых дневников 1906 года - это одновременно и записные книжки, и заметки на самые разные темы, и статистические сведения, и наброски будущих работ ученого. Здесь рисунки и чертежи, карты и таблицы, профили горных хребтов и силуэты скал, метеорологические и астрономические наблюдения, социологические и разведывательные данные, сведения о местонахождении археологических памятников и их раскопках, записи преданий коренных жителей и расшифровки надписей в кумирнях. На этих страницах отражены все проделанные в экспедиции работы по сбору материалов, описанию и фотографированию местности, все события нелегкой походной жизни, все сложности маршрутов.

Потом на основе этих черновых записей В.К. Арсеньев делал отчеты, научные доклады и сообщения, писал географические и этнографические научные труды, а в конце концов появилась известная практически всем книга "По Уссурийскому краю".

Дневники полностью никогда не публиковались, а их страницы, исписанные беглым арсеньевским почерком, листали только считанные единицы исследователей.

И только в 2003 году в Обществе изучения Амурского края дневники были подготовлены и изданы в очередном, XXXVI томе "Записок ОИАК" (вып.1). Теперь все, кто интересуется наследием известного ученого и путешественника, смогут ознакомиться с полным текстом дневников. Чтение это обещает быть и полезным, и увлекательным.

Евгений Степанович Бурачек

Первым официальным начальником поста Владивосток, принявшим на себя заботы и военного, и гражданского характера, стал именно Бурачек, назначенный на эту должность губернатором Приморской области.

Чтобы расставить все точки над i, уточним написание и произношение фамилии Бурачек. Фамилия имеет малороссийское (украинское хождение и пишется именно так: - через "е" - и соответственно склоняется: Бурачек, Бурачка, Бурачки. ("Бурачек" - это "свеколка" по-украински), и никаких "Бурачеков". К сожалению, эта ошибка настолько укоренилась, что сейчас даже на вывесках улицы Бурачка можно прочитать: "улица Бурачека". Может, так и благозвучнее, но истина дороже.

Евгений Степанович родился 8 января 1836 года в Петербурге, в семье кораблестроителя Степана Осиповича Бурачка. Свое служение флоту он начал с шести лет, поступив в Морской кадетский корпус. В прошении на имя директора корпуса Степан Осипович писал: "...сына моего Евгения Бурачка, имеющего б лет от роду и обученного чтению и письму русского языка, желая отдать для воспитания в МКК, а что он действительно мой родной сын, в том представляю мой формулярный список, его метрическое свидетельство и лекарское о привитии оспы". Кроме русского, Евгений в это время уже знал немецкую разговорную речь, а впоследствии говорил на английском, немецком и китайском.

11 августа 1851 года 15-летний Евгений стал гардемарином Морского кадетского корпуса. Он служил на кораблях Балтийской эскадры, получил в 1853 году чин мичмана, а в 1856-м - лейтенанта. В 1859 году на клипере "Разбойник" совершил кругосветное плавание, побывал в Англии, Дании, Африке, Индокитае, Сингапуре, на Филиппинах, в Китае.

Но одна неприятная вещь омрачила плавание для Евгения Бурачка и поставила под сомнение всю его морскую карьеру. От морской качки у него развилась болезнь, недопустимая для моряка, - кровотечение. Изнуренный недугом, Евгений был на грани жизни и смерти, когда корабль пришел во Владивосток. Консилиум врачей был непреклонен: только списание на берег. Он написал рапорт и решил добираться до Петербурга сухопутным путем.

В это время перед губернатором Приморской области П.В. Казакевичем стояла непростая задача. Основанный год назад Владивосток до сих пор не имел начальника. Познакомившись с лейтенантом, Петр Казакевич решил, что лучшей кандидатуры ему не найти. У Бурачка были блестящие рекомендации, инженерные навыки, он владел четырьмя языками, включая китайский. Как писал в своих мемуарах Е.С. Бурачек, "я никогда не перечил начальству", а потому принял предложение Казакевича. Ему было 25 лет.

"...Я остался больной во Владивостоке с ничтожными средствами и огромным желанием делать все посильное для основания столь важного поста, будущего военного и купеческого порта", - писал Е.С. Бурачек в дневнике, но, кроме него, о болезни никто не знал, так как новый начальник энергично принялся за работу. А работы было невпроворот: строительство склада для провианта, новой казармы для солдат и пристани, начатой еще в прошлом году прапорщиком Комаровым. Бурачек быстро закончил строительство пристани, углубив подход к ней до 4 метров, затем принялся за сооружение оружейных складов, порохового погреба, сухарни и т.д.

Чтобы улучшить питание солдат, Евгений Степанович на собственные деньги приобрел провизии у капитана американского парохода, пришедшего в порт. Затем, когда продукты закончились, наладил торговлю с местными китайцами, деревни и фанзы которых, как он писал, здесь на каждом углу. Поначалу все было непросто. Например, когда начальник поста впервые хотел приобрести у китайцев мясо, попытка оказалась неудачной из-за того, что он не знал местных обычаев и с него запросили невероятную цену. Позже он узнал, что "китаец с первого раза никогда не продаст незнакомцу того, что тот покупает, не поторговавшись", и дело наладилось.

Общаясь с китайцами, Бурачек понял, что классический китайский, который он учил, непонятен местному населению, и он стал учить их язык, а также обычаи и ритуалы. "По китайским законам, начальник должен быть человеком ученым, - писал Евгений Степанович, - и мое незнание местного наречия и порядков могло уронить в их глазах навсегда ". Он установил контакт со старейшиной китайцев, живших в окрестностях Владивостока, заключил с ним договор о поставке продуктов и, основываясь на приказе губернатора, привлек сюда китайцев под гарантию освобождения от податей на 15 лет. В это же время Евгений Степанович увлекся буддизмом, читал китайские философские тексты. Особенно ему нравилось одно выражение, которым он охарактеризовал свою работу во Владивостоке: "Ничем из ничего созидать".

Во Владивостоке Евгений Бурачек прослужил до мая 1863 года, успев сделать очень много. Кроме строительства, он разведал недалеко от Владивостока запасы угля и наладил его доставку в пост; помогал купцу Семенову в налаживании торговли; зная толк в медицине и, обладая знаниями о лекарственных растениях, лечил не только себя, но и всех жителей поста, включая гардемарина К. Станюковича, будущего известного писателя, списанного, как и он, с корабля во время кругосветного плавания.

В апреле1863 года начальник поста Владивосток был награжден за заслуги орденом Станислава 3 степени.

В это время болезнь стала прогрессировать, и Бурачек был вынужден уехать на родину, в более привычный климат. В Петербурге он служил в береговых должностях и ушел в отставку в чине контр-адмирала. В 1911 году, в возрасте 75 лет, Евгений Степанович скончался и был похоронен на Смоленском кладбище Петербурга. В 1936 году над Смоленским кладбищем нависла угроза закрытия и устройства на его месте зоны отдыха. Внук, Владимир Бурачек, обеспокоенный этим, обратился во Владивосток с просьбой перезахоронить прах его деда в городе, на основание которого положил свои силы и талант Евгений Степанович. 2 июля 1988 года это произошло. Теперь на самом высоком холме Морского кладбища на могиле первого начальника поста Владивосток стоит плита с бронзовым христианским крестом, на котором красуется буддистский девиз: “Ничем из ничего созидать”…

Яков Лазаревич Семенов

Переименование улицы Нагорной в Семеновскую в начале прошлого века было актом признания горожанами больших заслуг купца Семенова, первого Владивостокского старосты, перед городской общественностью.

Родившийся в крестьянской семье в Енисейской губернии Я.Л. Семенов был человеком энергичным и деятельным, обладал решительностью и прекрасными организаторскими способностями.

Удачливый предприниматель конца 50-х годов 19 века обратил свое внимание на Приморье, еще не изведанный в торговом отношении край. “...Золотая приморская осень уже вступила в свои права, когда с военного транспорта “Японец”, пришедшего из Николаевска-на-Амуре в Ольгу и пришвартованного к транспорту “Байкал”, на берег сошли пассажиры: пять семей ссыльных поселенцев и один человек, одетый явно побогаче их, - купец Яков Семенов”. Пост Св.Ольги, основанный за два года до этого, был уже крепким военным поселком. Семьи, прибывшие на “Японце”, должны были основать здесь новое село, которое так и назвали - Новинка. Купец Семенов - все пассажиры уважительно называли его Яковом Лазаревичем, приметив серьезность и основательность этого человека, - приехал в Ольгу не с пустыми руками. Среди товара, который он привез с собой из Николаевска, были синяя и белая бязь, сукно, мануфактура. Торговля шла отчасти на серебро, отчасти - в обмен на соболя. Для жилья Семенову выделили в Ольге местный лазарет, благо больных в молодом поселке не было.

Ольга стала для Семенова базой торговых экспедиций. По тропам Уссурийской тайги, ведя за уздцы тяжело нагруженную товаром лошадь, коробейник обошел все восточное побережье. Немногочисленные местные жители встречали его радушно. Купец умел говорить по-китайски, и это позволяло ему находить общий язык с покупателями и успешно торговать. Бывало, Семенов привозил домой по три-четыре тысячи рублей серебром, но ему грезился другой размах. Плох тот купец, который не мечтает сделать товар из воздуха и продать его с выгодой. Так и Я.Л. Семенов, видевший вокруг себя огромное богатство - дары природы, не переставал думать о том, как использовать их. Особое внимание он обратил на морскую капусту, которой немало добывалось в окрестностях Ольги. Семенов проводил много времени на побережье, посещая места сезонного промысла ламинарии пришлыми китайцами. Купец не спеша выяснял рынки сбыта, цену и многие другие тонкости торговли. Тогда-то Семенов и сделал для себя главный вывод - надо перебираться на юг Приморья, поближе к торговым ярмаркам Китая и Кореи.

31 октября 1861 г. Я.Л. Семенов с женой и сынишкой появился в посту Владивосток. Начальник поста лейтенант Е.С. Бурачек выделил предпринимателю под лавку небольшую комнатку в офицерском флигеле. Но Семенова интересовала не столько торговля с солдатами и офицерами нового поста, сколько возможность попасть на знаменитую ярмарку в корейском городе Хунчун. Он упрашивал лейтенанта Бурачка сходить туда, но поддержки не нашел. Это нисколько не обескуражило Семенова, ведь рядом был еще и Китай, основной потребитель морской капусты, и для начала купец решил осесть во Владивостоке, который ему весьма понравился.

Всякое серьезное дело в те времена начиналось с покупки земли. 15 марта 1862 г. начальник поста Владивосток зарегистрировал самый первый акт ее покупки купцом Семеновым и выдал ему свидетельство. “Дано Николаевскому купцу 3-й гильдии Якову Семенову в том, что мною отведено ему для постройки дома и хозяйственных зданий, - земли в тридцати двух саженях от офицерского флигеля к Ю.З. по линии домов двадцать сажень и в ширину двадцать сажень, всего четыреста кв. сажень, и для покоса болотистое место на восточном берегу Амурского залива в полутора верстах от поста, что свидетельствуется моею подписью и печатью”. Это был первый документ о выделении земли в посту Владивосток частному лицу. Первый дом семьи Семеновых до наших дней не сохранился, но около этого места на Светланской улице до сих пор стоит другой дом купца, построенный в конце 1902 г. (ул. Светланская, 44).

В 1864 г. Яков Семенович решил рискнуть: он купил у промышленников партию морской капусты и повез ее в Шанхай на зафрахтованных парусных судах. Но первый опыт оказался неудачным. Семенов выяснил, что сбыт капусты идет в основном не на юг, а на север Китая. Пришлось купцу отправляться на английском трампе в Чифу и там, заплатив немалую сумму за страховку и пошлину, за бесценок сбыть свой товар. Но Семенов не унывал. Он готов был и сам приплатить, лишь бы разузнать все нити торговли морской капустой. И ведь узнал! Тогда же возникла мысль открыть таможню во Владивостоке. В том же году капитан 2-го ранга Н.Я. Шкот писал по этому поводу: “В южных гаванях, вверенных моему управлению, проживает с давнего времени независимо несколько племен китайцев, основавших там свои поселения до времени нашего теми гаванями владения. Эти китайцы между другими промыслами занимаются ловлею морской капусты, которую потом сбывают в Шанхай. Принимая во внимание, что подобный сбыт китайцами капусты, ловля которой производится в наших пределах, влечет ущерб казенного интереса, следует наложить на тех китайцев за право ловли капусты пошлину”.

На следующий год Я.Л. Семенов зафрахтовал германскую “Тэлли” и загрузил ее в Посьете капустой, заготовленной его рабочими. Этот рейс покрыл все убытки за первый неудачный опыт и дал хорошую прибыль. Простая морская капуста, которую шторм выбрасывает на берег в огромных количествах, стала поистине “золотым дном” для владивостокского купца. В том же 1865 г. Семенов вместе с напарником оборудовал на берегу бухты Золотой Рог напротив Адмиралтейского сада небольшую верфь, на которой заложил шхуну “Эмилия”. Ее строил швед Фрис с солдатами местной команды и китайцами. На этом паруснике купец посещал места добычи капусты, оборудованные им на приморском берегу, а порой - дополнительный доход никогда не бывает лишним - сдавал его во фрахт портовому начальнику для доставки в Ольгу почты и небольших грузов. На своей шхуне, простой в управлении, Семенов сам был шкипером, взяв несколько практических уроков у местных моряков.

В Чифу Семенов познакомился с немецким купцом Густавом Кунстом, который торговал хлопком и шелком. Хотя дела у немца шли не блестяще, он во многом помог новому знакомому. Зато спустя некоторое время уже Семенов оказал поддержку Кунсту, когда тот решил обосноваться во Владивостоке.

Несмотря на большую конкуренцию со стороны китайских купцов, дела Семенова шли неплохо. На морской капусте, агар-агаре, а затем и на рыбе строилось его благосостояние. Спустя двадцать лет, обобщая свой опыт по добыче ценного морского продукта, Яков Лазаревич писал: “Что касается развития промысла и сбыта русской морской капусты в будущем, то с распространением ее в Китае и увеличением числа потребителей, на что есть некоторые данные, можно надеяться на постепенное увеличение...”.

Мало-помалу Я.Л. Семенов оказался втянутым и в общественную жизнь поста Владивосток. К концу первого десятилетия поста жители сообща подали представителю местной власти - заведующему гражданской частью капитан-лейтенанту А.А. Этолину около 70 прошений об отводе в частное владение земли во Владивостоке. Но до проведения межевых работ дело все не доходило, в основном потому, что пост не имел настоящего хозяина: военные, отслужив свой срок, возвращались на родину.

Приморское областное управление послало во Владивосток землемера Почекунина, который, приступая к производству межевых работ во Владивостоке, попросил, чтобы при этом участвовал и городской староста. Он был очень удивлен, когда обнаружил, что никакого старосты во Владивостоке нет. Вот тут-то и призадумались жители молодого поста о том, что настала пора вводить общественное самоуправление. В результате горячих споров и обсуждений родился следующий документ: “ 1870 год, марта 27-го дня. Жители г. Владивостока как домовладельцы, так и имеющие земли, согласно заявлению г. начальника войск в г. Владивостоке, на основании параграфа 14 временных правил общественного управления во Владивостоке и п. Новгородском ... избрали старосту и кандидата к старосте и постановили: всем обществом обязанности старосты возложить на купца Якова Лазаревича Семенова, а обязанности кандидата на Михаила Петрова Колесникова...”. Бумагу подписали 30 человек, из них две женщины, десять иностранцев и православный китаец. Семь безграмотных мужиков поставили вместо подписи крестик.

Хлопотное и незнакомое дело не испугало Семенова. Мужицкая хватка да коммерческая сметка позволяли ему находить выход из самых сложных конфликтов. Различные проблемы - от дел о мошенничестве и клевете до вопросов, каким быть будущему городу, - приходилось решать простому купцу, который даже не получал никакого вознаграждения за свою общественную деятельность. Многие вопросы староста предлагал рассматривать всем миром. Не редкостью в те годы были такие объявления: “ 1871 год, января 11 дня общественное управление во Владивостоке просит всех жителей города пожаловать завтра в 3 часа после полудни в гостиницу Арнольда для решения некоторых вопросов, касающихся города. Общественный староста Семенов”. Владивосток быстро рос. В том же 1871 г. шхуна купца Филиппеуса привезла сюда из Аяна еще 250 русских поселенцев. Стали появляться первые улицы. 13 февраля 1871 г. вышло в свет распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири, которого с нетерпением ждали первые владивостокцы: 127 дворовых участков по уплате посаженных денег поступали в полное распоряжение горожан. В 1874 г. Семенов был избран старостой на новый срок. При этом городское управление в докладе начальству характеризовало его и кандидата при нем так: “...выборные в сии должности лица под судом, следствием и в штрафах не были и имеют от роду староста 39 лет, православного вероисповедования, у исповеди и св. причастия бывает ежегодно...”. Через год Семенов сдал хлопотные обязанности по общественному самоуправлению первому городскому голове М.К. Федорову, а сам стал бессменным гласным в городской думе.

В 1878 г. Я.Л. Семенов начал вести промысел морской капусты на Сахалине. Почти через десять лет за образцы капусты и рыб, добываемых в этом районе, Яков Лазаревич получил диплом и серебряную медаль главной экспертной комиссии Всероссийской рыбопромышленной выставки в Петербурге. Это не единственная награда купца: в 1896 г. на знаменитой Нижегородской ярмарке он завоюет Золотую медаль.

В 1900 году Семенов получил звание потомственного почетного гражданина города Владивостока, а еще через несколько лет в его честь назвали улицу. В 30-х годах улица Семеновская была переименована в Колхозную, и название ей вернули только несколько лет назад.

До сих пор стоит на Светланской дом, в котором провел последние годы жизни Яков Лазаревич Семенов. Как ни странно, это здание хорошо знакомо и жителям, и гостям города, но не как “дом Семенова”, а как закусочная “Маgiс Вurger”. Это здание, построенное в 1903 году по проекту архитектора И.В. Мешкова, находится недалеко от того места, где стоял первый дом Семенова, построенный на сорок лет раньше и, к сожалению, не сохранившийся.

Яков Лазаревич Семенов прожил долгую и счастливую жизнь. Его коммерческим начинаниям сопутствовал успех, горожане неизменно избирали его гласным, он был душой многих дел в городе: будь то юбилейные даты, праздники, благотворительные мероприятия. 23 февраля 1913 г. “первого гражданского жителя” и почетного потомственного гражданина Владивостока Я.Л. Семенова не стало.

Михаил Кузьмич Федоров

Дом, где когда-то жил первый владивостокский голова Михаил Федоров, до сих пор стоит полуразрушенным в одном из старых районов города. Там царит запустение. Заросший травой и заваленный мусором цоколь особняка вызывает грустные мысли. До сего времени ни у кого не нашлось времени заняться восстановлением исторического здания. Память об этом человеке нынче осталась только в названии бухты Федоровской, хотя владивостокский купец первой гильдии, первый городской голова, один из основателей Александровских мореходных классов и Общества изучения Амурского края Михаил Кузьмич Федоров был незауряднейшим человеком.

Он родился в 1840 г. в Херсонской губернии. Происхождения Федоров был не знатного и поэтому службу начал в 11-м рабочем Черноморском экипаже (с 16 февраля 1856 г). Ровно через год молодого мастерового произвели в унтер-офицеры, и Федоров перешел работать судовым механиком в компанию Днепровско-Бугского пароходства, откуда романтика и длинный рубль сманили его на Дальний Восток. 11 июля 1866 г. его отправили служить в Амурский экипаж. На винтовой шхуне “Алеут” летом 1868-го он участвовал в боевых действиях, которые позднее получили название Манзовской войны.

Побродив по дальневосточным морям, прапорщик Федоров решил осесть во Владивостоке, благо подвернулся удобный случай. В 1871г. он стал механиком на пароходе “Суйфун”. Это судно своими размерами скорее напоминало маленький катер, да и ходило оно всего-то до реки Суйфун (Раздольная), не дальше. Эти места полюбились М.К. Федорову, и он решил остаться в Приморье и завести свое собственное дело.

После списания на берег он был определен асессором комиссии военного суда при Владивостокском порту. Эта должность нисколько не мешала Федорову заниматься торговлей. К тому времени на свои сбережения он купил два домика с землей и открыл небольшую лавку. Он был женат на Эмилии Васильевне Ленни, дочери англичанина, жившего во Владивостоке. Их старшая дочь Елизавета родилась 25 декабря 1876 г., затем появилась на свет Анна (10 июня 1888 г.).

Михаил Федоров подхватил бразды правления у Якова Семенова и 15 февраля был избран Владивостокским городским старостой. 10 декабря 1873 г. контр-адмирал Кроун утвердил его в этой должности. 30 ноября 1875 г. стал знаменательным днем в истории Владивостока: было разрешено открыть в молодом порту городскую думу. В первом отчете думы отмечалось: “Люди анализа и рефлекса получили род деятельности, которая приносит пользу тому городу, в котором находится их материальное достояние”. Отставной подпоручик корпуса механиков М.К. Федоров был избран первым городским головой, кандидатом - провизор А.К. Вальден. Первыми гласными (депутатами) Владивостокской городской думы стали: купец Я.Л. Семенов, титулярный советник В.Н. Павлов, крестьянин В.Я. Кирпичников, подпоручик П.П. Должинский, действительный статский советник Б.Б. Пфейфер, мещанин А.М. Федотов, купец К.А. Школьников, капитан 1-го ранга А.К. Шефнер, поручик Ф.А. Тюлев, коллежский советник Э.П. Стеффенс, капитан-лейтенант В.М. Лавров, мещанин И. Данилов, коллежский секретарь Ф.С. Закрежевский, мещанин С.Г. Мосунов, купец И.И. Галецкий, купец О.А. Рейн, коллежский асессор И.О. Куркутов, надворный советник Г.К. Гусев, титулярный советник Н.И. Почекунин, крестьянин О.С. Степанов, коллежский асессор В.Е. Зимницкий, капитан М.А. Клыков, купец Е.П. Зайков, надворный советник С.А. Сидоров, коллежский советник И.М. Брусенцев, мещанин Н.Ф. Коренев, прапорщик В.С. Быковский и коллежский советник П.Е. Хомяков

Будучи первым градоначальником Владивостока, Федоров сформировал новый городской бюджет. Было расширено число доходных статей: за год в городскую казну поступило двадцать три тысячи двести тридцать пять рублей. Но возросли и расходы: теперь часть средств выделялась на обустройство городских улиц, рытье колодцев и покупку пожарных инструментов. Требовало денежного обеспечения и содержание появившегося управленческого аппарата.

В первый год работы городской думы ее голова Федоров заправлял всеми делами во Владивостоке. Много времени и сил он тратил на наведение порядка в городском хозяйстве, которое расширялось день ото дня. Были спланированы, проложены и капитально отремонтированы новые улицы Владивостока (Пологая, Фонтанная, Набережная, Тигровая, большая часть Светланской). Было построено и деревянное здание больницы, которая открылась 16 августа 1893 г. Владивосток быстро рос и вскоре вошел в десятку лучших городов Тихоокеанского побережья. Благодаря Михаилу Кузьмичу в 1876 году у Владивостока появился свой герб : “тигр, держащийся за рым якоря на серебряном фоне”. Затем временно М.К. Федоров передал правление городом действительному статскому советнику и военному юристу И.И. Маковскому, но 13 декабря 1887 г. он был вновь избран Владивостокским головой, а затем 10 декабря 1891 г. и 14 мая 1896 г. его переизбирали на этот почетный пост.

Владивосток был одним из самых оживленных городов на Тихоокеанском побережье, но помимо преимуществ это создавало и проблемы. Здесь каждый год возникали эпидемии, которые привозили с собой выходцы из Китая, Кореи и Японии. В 1886 и 1890 гг. во Владивостоке свирепствовала холера, унесшая много жизней. Федорову приходилось тратить много сил на поддержание надлежащего санитарного состояния города. В те времена он был разделен на 24 участка, за которыми на общественных началах наблюдали специальные надзиратели.

Городской голова Федоров бесстрашно нес свои обязанности во время эпидемии: он заходил в холерные бараки, проверял санитарное состояние самых злачных мест города, заглядывал в трюма судов, приходивших в порт Владивосток. Благодаря его усилиям, а также работе добровольных помощников, эпидемия закончилась 17 сентября 1895 г.

На своем жизненном опыте Михаил Кузьмич убедился, как важно вовремя получить соответствующие знания. Поэтому он обращал большое внимание на народное образование. 24 августа 1886 г. во Владивостоке было открыто городское училище, преобразованное в 1889-1890 гг. в трехклассное учебное заведение, с 1892 г. там было введено преподавание токарного и столярного мастерства.

Понимая, что небольшое здание училища не может вместить всех желающих получить образование, М.К. Федоров предложил построить для него и мореходных классов соответствующее здание. Дело приняло бы затяжной характер, но тут подоспело предложение купца И.М. Лангелитье купить у него новый дом, который был в те годы достопримечательностью центра Владивостока. Ныне здесь располагается Владивостокская телефонная станция. Этот дом приглядела для себя городская управа, купив за 120 тысяч рублей. Отцам города понравились два каменных пакгауза, которые примыкали к зданию. Городские архитекторы и инженеры Гвоздиевский и Коновалов переоборудовали помещения под классы городского училища. Вскоре сюда переехали детишки из дома Соллогуба, который арендовала для них городская управа. Кстати, в бывшем доме Лангелитье располагалась и городская библиотека имени Гоголя, ныне Приморская краевая библиотека имени Горького.

Энергия М.К. Федорова била ключом. Его деловая сметка и предприимчивость очень помогли развивающемуся краю. Основой коммерции Федорова стала река Суйфун - Раздольная. В 1875 г. Михаил Кузьмич построил в устье реки небольшую лесопильню и заимку, в окрестностях которой стал разрабатывать угольные копи. Купив колесный пароходик “Пионер”, он совершал регулярные пассажирские рейсы по реке Суйфун, доходя до с. Никольска (Уссурийск). Вскоре Федоров приобрел четыре баржи общей грузоподъемностью 5500 пудов и тем самым расширил свое “Суйфунское” дело. Тогда сообщение по этой речной артерии помогло переселенцам в кратчайшие сроки заселить и освоить большую территорию Приморья, а в дальнейшем способствовать строительству отрезка Южно-Уссурийской железной дороги. Занимался М.К. Федоров и местными перевозками по бухте Золотой Рог, арендовав у фирмы “Бринер, Кузнецов и Ко” паровой катер “Дружок”. В 1897 году участвовал в проведении переписи населения

Интересы торгового мореплавания привели Федорова к мысли открыть во Владивостоке Александровские мореходные классы. 10 октября 1891 г. он стал председателем общественного комитета по организации нового учебного заведения. Михаил Кузьмич был и в числе основателей Общества изучения Амурского края.

Когда у только что образованного Общества возникла необходимость где-то разместить музейные коллекции, Федоров предложил для этого свой собственный дом. Стал он и членом строительной комиссии, когда Общество приступило к строительству здания музея. Он не просто помогал советом, но и выделил необходимые пиломатериалы.

19 октября 1906 г. Михаил Кузьмич Федоров скончался. При его жизни небольшая улочка, где стоял дом городского головы, называлась Федоровской, но в советское время, когда старые названия были не в чести, ее переименовали в Производственную, так как на ней находился завод “Металлист”. Уже после войны улица стала носить имя Арсеньева: последние годы своей жизни известный путешественник провел недалеко от дома городского головы. Одной из достопримечательностей современного Владивостока являются и развалины дома Федорова.

М.К. Федоров имел много наград, он был кавалером четырех российских и двух иностранных орденов, получил серебряную медаль на аннинской ленте на грудь от Александра Третьего. Был любим и уважаем горожанами. После его смерти в его честь была названа бухта в Амурском заливе.

Михаил Григорьевич Шевелев

Первое русское морское пароходство на Дальнем Востоке России было создано благодаря стараниям купца 1-й гильдии, коммерции советника Михаила Шевелева, который и стал его владельцем. Потом его примеру последуют другие, но он был первым.

Михаил Григорьевич Шевелев, одна из ярких фигур города Владивостока последней четверти Х1Х - начала ХХ в., купец 1-й гильдии, коммерции советник, член Общества изучения Амурского края (которое было создано благодаря его активному участию и с помощью в т.ч. и его средств), меценат, крупный знаток истории и культуры Китая и древнего Приморья, почетный попечитель Восточного института и основатель первого русского пароходства на дальневосточной окраине Российской империи.

Михаил Шевелев родился в 1845 г. в г. Верхнеудинске. После окончания школы переводчиков китайского языка, который он весьма успешно усвоил, молодого человека направляют переводчиком в русскую православную духовную миссию в Пекине. Прекрасное знание китайского языка, истории, культуры и обычаев Поднебесной сулили молодому человеку блестящее будущее на этом поприще. Однако его деятельная натура искала чего-то нового. Волею случая он оказывается в Ханькоу, где процветал чайный бизнес, и нанимается рядовым клерком в крупную фирму “Оборин, Токмаков и Ко”, специализирующуюся на торговле чаем в России. Проявив и в этом деле свои недюжинные способности и деловую хватку, Михаил Шевелев вскоре становится совладельцем фирмы, на вывеске которой отныне стало значиться “Токмаков, Шевелев и Ко”. Произошло это в 1874 г.

А уже в следующем году он подбивает компаньонов по бизнесу на покупку собственного парохода, т.к. посреднические услуги фрахтуемых иностранных судов в то время были весьма не дешевы и постоянно держали в зависимости фирму. Так был куплен в Англии пароход грузоподъемностью 1200 т., нареченный просто и незатейливо “Батрак”, который стал доставлять чай из Китая в Россию. Кроме того, “Батрак” был рассчитан и на перевозку пассажиров. Этот пароход и стал первым судном под российским флагом, выполнявшим грузопассажирские перевозки на Тихом океане.

Однако вскоре стало ясно, что “Батрак” выгоды не приносит. Более того, компания, сделавшая ставку на этот пароход, стала терпеть весьма существенные убытки. Встал вопрос: что делать с судном? Волею слепого случая проблема была решена сама собой: “Батрак” потерпел кораблекрушение у берегов Сахалина.

После неудачи с “Батраком” М. Шевелев не опустил руки. Более того, прикинув конъюнктуру на судоходных линиях русского Дальнего Востока и портами Кореи, Китая и Японии, он решил теперь основать целое пароходство. Вот только компаньоны его не поддержали, сомневаясь в успехе этого предприятия.

И тогда М. Шевелев едет в Санкт-Петербург, где ему в ноябре 1879 г. удается убедить членов правительства выделить необходимые средства для организации грузопассажирских линий среди пунктов Приморья, Николаевска-на-Амуре, а также с портами Китая, Кореи и Японии. При этом Шевелев принимал на себя обязательства перед департаментом торговли и мануфактур Министерства финансов перевозить своими собственными пароходами казенные грузы, почту, военнослужащих и заключенных на льготных условиях. В свою очередь правительство предоставляло пароходчику ряд льгот со своей стороны, в т.ч. выделяло бесплатно на срок контракта участок земли под пристани, склады, мастерские и т.п. на территории упраздненного старого Владивостокского порта (кстати, подобные необходимые портовые сооружения Шевелев обустроил и в иностранных портах, т.е. дело у него было поставлено на широкую ногу). Контракт с правительством был подписан 1 апреля 1880 г.

Вернувшись во Владивосток, Шевелев основывает судоходную компанию “Шевелев и Ко”. Для начала он покупает пароход “Байкал” грузоподъемностью около 1000 т, который и сделал ему имя добросовестного и ответственного пароходчика, ни разу не подводившего ни грузоотправителей, ни пассажиров. “Байкал” работал на линии Владивосток - Гензан - Фузан - Нагасаки - Чифу - Шанхай. На эту же линию М. Шевелев поставил и пароход “Владимир” (грузоподъемность 900 т), который он купил на полученные доходы от трудов “Байкала”.

К слову, как следует из уже опубликованных данных, Михаил Григорьевич держал второе место среди различных фирм Приморья по капиталу, переведенному через местное казначейство на запад - 1 млн. 73 тыс. руб. (данные за 1890 г.). Его обошел лишь торговый дом “Кунст и Альберс” - 2 млн. 107 тыс. руб. Другие были далеко за кормой, и им оставалось лишь завидовать удачливому купцу-предпринимателю, рискнувшему и выигравшему.

Вслед за “Владимиром” М. Шевелев купил еще один пароход - “Стрелок” - грузоподъемностью 290 т, который обслуживал местные портопункты и Сахалин. Так, в 80-х гг. ХIХ столетия М. Шевелев становится крупнейшим русским пароходчиком на Тихом океане. При этом не только грузоотправители и получатели, пассажиры, но и сам генерал-губернатор С. Духовской весьма положительно отзывался о работе пароходства М. Шевелева.

Михаил Григорьевич занимался благотворительностью, выделяя средства на образование, культуру, научные изыскания, нужды переселенческого управления края, организацию и проведение экспедиций по поиску нефти на Сахалине. Причем и сам, между делами коммерческими, увлекался археологией, слыл большим знатоком истории и культуры Китая и Бохайского царства, некогда существовавшего на территории Приморья.

Его кипучая, деятельная натура проявлялась даже на дачном участке, который М. Шевелев приобрел в районе устья реки Майхэ у подпоручика 1-го Восточно-Сибирского батальона князя Кропоткина. У того самого Кропоткина, который впоследствии станет знаменитым анархистом. Так вот, на даче Михаил Григорьевич занялся разведением яблонь известных российских сортов и пятнистых оленей, а жителей близлежащего селения организовал на занятие артельной рыбалкой, чем раньше они не занимались.

Разруха в пароходном бизнесе М. Шевелева началась летом 1897 г., когда у м. Гамова потерпел аварию и затонул пароход “Владимир”, следовавший с грузом к берегам Кореи. (Кстати, спустя почти 100 лет его останки обнаружили энтузиасты-водолазы из команды парусно-винтовой яхты “Командор” Вячеслава Трубникова - членов краевого клуба подводного поиска. В экспедицию 1995 г., занимаясь поиском затонувших кораблей и судов русского флота, при обследовании одного из подводных свалов м. Гамова, они нашли куски металлической клепаной бортовой обшивки и фрагменты останков конструкции корабля, а также дымовую трубу со смотровой площадкой. Обнаруженные находки давали все основания предполагать, что где-то рядом должны находиться более солидные части: остов судна, его котлы, паровая машина).

Беда, говорят, не ходит одна. Так и случилось. Уже в октябре того же 1897 г. М. Шевелев лишился еще одного своего парохода - “Стрелок”, который потерпел крушение у берегов Сахалина. Пытаясь спасти положение, Шевелев в 1889 г. приобретет еще один пароход “Новик”, дабы хоть как-то закрыть образовавшуюся брешь на грузопассажирских линиях, открывшуюся после утраты в одночасье сразу двух судов.

Вскоре после этих событий правительство расторгает контракт с М. Шевелевым, как с не выполняющим свои обязательства по контракту, и передает для обслуживания морские линии новому пароходному товариществу, созданному при КВЖД. Исправить сложившуюся ситуацию М .Шевелев так и не смог, и в январе 1902 г. он объявил о ликвидации пароходной компании “Шевелев и Ко”.

8 ноября 1903 г. Михаил Григорьевич Шевелев ушел из жизни - подвело сердце. При большом стечении народа, с почестями, он был похоронен на Покровском кладбище во Владивостоке.

Провожая его в последний путь, газета “Владивосток” констатировала в некрологе: “...Это весьма редкая личность на Дальнем Востоке. 0 покойных молчат или говорят только правду. А это та правда, что о Шевелеве никто ничего дурного сказать не может. Только удивляемся, как могла сохраниться эта светлая душа во всей чистоте среди стяжателей, воров нашей окраины”.

“Владивостоку” вторила и газета “Далекая окраина”, отмечая в некрологе, что “до конца жизни он сохранил душу живую, юношеский пыл чувства, живую отзывчивость ума ко всему новому”. И, наверное, не случайно, что еще при жизни Шевелева в 80-х гг. ХIХ в. его именем был назван мыс в бухте Сельдяная Уссурийского залива.

К слову сказать, в итоге, в пароходном бизнесе не повезло не только М. Шевелеву. После краха его пароходства печальная судьба сложилась и у других компаний. Так, в 1908 г. бытописец Владивостока Николай Матвеев писал: “Обращаясь к положению местного судоходства, мы также не можем сказать ничего утешительного. Часть пароходств переживает серьезные затруднения; часть даже почти совсем прекратила свою деятельность. В особенности, тяжела была участь товарищества прапорщиков, два парохода которых были задержаны в Японии за долги и простояли там несколько месяцев. Не лучшая участь постигла и другие их пароходы.

Даже функционировавшие пароходства не смогли похвастаться своим благополучием. Настроение такое наблюдается как на морских судах, так и на судах каботажного плавания. На те и другие слышались постоянные жалобы, не прекращающиеся и по сие время. Вообще же местный обыватель разных положений, классов и рангов переживал серьезные денежные затруднения и, переходя в 1909 г., ничего лучшего для себя впереди не видел”.

Алексей Карлович Шефнер

Владивостоку, основанному в 1860-м, еще целых десять лет пришлось дожидаться решения своей судьбы. В Петербурге долго не могли определиться: как использовать эту гавань? Наконец, по высочайшему повелению в апреле 1869-го на далекую окраину выехала комиссия, состоящая из нескольких товарищей (то есть заместителей) министров. Возглавил ее генерал - адъютант Сколков. После внимательного изучения доклада комиссии, проработавшей на Дальнем Востоке несколько месяцев, 22 февраля 1871 года "Государь Император повелеть соизволил главный порт с морскими учреждениями перенести из Николаевска во Владивосток".

Военный губернатор Приморской области и командир портов Восточного океана контр-адмирал Кроун поручил выполнение высочайшего повеления командиру Амурского флотского экипажа капитану 1 ранга Шефнеру. Так в жизнь моряка вошел город, в строительстве и росте которого он принимал личное участие.

С морем Шефнер познакомился давно. Он родился на Балтике, в Петербурге. Но в Морской корпус подросток не пошел, а в четырнадцать лет поступил юнкером, то есть добровольцем, в 18-й флотский экипаж. Курс подготовки молодого матроса Алексей окончил успешно, продемонстрировав прекрасное знание уставов и отличную строевую выправку.

Старенький линейный корабль "Андрей" стал его первой школой. Шестнадцатилетний мичман Шефнер получает назначение на уходящий в заграничное плавание фрегат "Паллада" (здесь еще жили традиции его первого капитана Павла Нахимова). Потом были другие корабли. В 1852 году на транспорте "Двина" Алексей Карлович уходит на Дальний Восток. Транспорт прошел три океана, десяток морей, побывал в портах Африки, Индии, Китая и в конце 1853-го бросил якорь в Авачинской бухте.

Из Петропавловска молодого офицера отправляют с отчетами в Петербург. В Иркутске мичман знакомится с таким же курьером-дальневосточником, офицером с фрегата "Паллада" - лейтенантом Александром Кроуном. Тот везет в столицу отчеты адмирала Путятина. В Петербург моряки решили добираться вместе. Курьера, доставившего приятные известия, как правило, награждают. А так как Шефнер оказался именно "отличившимся", сообщившим, что "Двина" блестяще справилась с заданием, 7 мая 1854 года мичмана производят в лейтенанты.

В 1856 году капитан-лейтенант Александр Кроун назначается офицером для особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н. Муравьеве, а капитан-лейтенант Шефнер получает назначение в 47-й флотский экипаж, из которого комплектуется Сибирская флотилия.

В конце 1858 года капитан-лейтенант Шефнер принимает от капитана перегонной команды Эллиота военный транспорт "Манджур". Это было небольшое, водоизмещением всего 816 тонн, судно. Как и заказанный одновременно с ним на американских верфях транспорт "Японец", "Манджур" предназначался для работы на дальневосточном побережье.

Двенадцать лет трудяга-транспорт под командованием Шефнера курсировал между тихоокеанскими портами России, Японии, Китая и Америки, доставляя на новые и старые военные посты в бухтах Приморья муку и солонину, порох и патроны, кирпич и доски, обеспечивая смену постовых команд. Именно с “Манджура” в 1860 году в бухте Золотой Рог высадился взвод прапорщика Н.В. Комарова, основавший наш город. На нем же в 1861 году во время своего первого морского плавания заходил во Владивосток воспитанник Николаевского морского училища Степан Макаров.

В октябре 1870-го по настоянию губернатора Приморской области контр-адмирала Кроуна капитан 1 ранга Шефнер стал командиром Амурского флотского экипажа. Предстояли большие перемены, и адмиралу был нужен надежный помощник. Поэтому, когда в 1871 году пришел приказ генерал-адмирала о переводе главного порта из Николаевска во Владивосток, основную работу выполнил Алексей Шефнер. 16 июня 1872 года командира Амурского экипажа назначают исполняющим должность командира порта Владивосток.

Уже 5 июля он докладывает в Николаевск: "Прибыл во Владивосток 27 июня. Команда и 400 рекрутов прибыли благополучно и размещены. Необходим лазарет. Приступил к расчистке местности для постройки казарм".

Именно Алексею Карловичу довелось строить новый город на берегу Золотого Рога. Он и определял границы первых микрорайонов Владивостока - его слободок. Вот что пишет Шефнер Кроуну: "В артиллерийских казармах (артиллеристов придется переводить на другое место) временно поместятся экипажи судов. Далее, я полагаю, расположится новый порт. Тут же будут все главные мастерские. За новым портом идет тотчас Офицерская слободка, в которой отводятся места для офицеров, желающих строиться.

За Офицерской слободкой расположен экипаж, а за ним на хорошо укрытом месте помещен госпиталь, Между экипажем и госпиталем, в гору, я отвел слободку для женатых матросов. Им дается лес, и они обязаны сами строить себе дома ".

Казармы, о которых пишет Шефнер, горожане потом будут называть старыми Шефнеровскими казармами (восточнее нынешнего Матросского клуба), так они упоминаются и в книгах.

На месте нового порта и мастерских сейчас расположены военный судоремонтный завод и "Дальзавод".

Офицерская слободка размещалась между Жариковским и Мальцевским оврагами. Теперь на месте первого стоит памятник погибшему во время корейской войны самолету, во втором построили стадион "Авангард".

От Мальцевского до Гайдамакского оврага (между остановками трамвая "Авангард" и "Гайдамак") Шефнер заложил военный городок для будущего Сибирского флотского экипажа.

Шефнер руководил переводом морских и гражданских учреждений из Николаевска и строил здания во Владивостоке для их размещения. Его заслуга - и первые небольшие корпуса морского госпиталя, первые казармы для Амурского экипажа, переоборудованный под женское училище дом купца Гуммеля. Естественно, командиру порта приходилось встречать и Высочайших особ, иностранных гостей. В 1872-1873-х годах Владивосток посетил Великий князь Алексей Александрович. Визит прошел гладко, да и высокий гость оставил о себе самое приятное впечатление. А летом 1873-го в порт зашли французская и английская эскадры. Шефнер, как главное должностное лицо, принес гостям извинения: "Владивосток еще в таком виде, что не только не может ответить на салют, но даже не может оказать достойный прием уважаемым гостям".

Всегда главной заботой Алексея Карловича было строительство и развитие города. Благодаря его настояниям во Владивостоке было введено Городовое положение, проведены выборы в первую городскую Думу. В числе 84 избирателей второго разряда он, как домовладелец, избирал в нее гласных.

В декабре 1875-го был переведен на должность младшего флагмана Балтийского флота губернатор Приморской области контр-адмирал Кроун, а в августе 1876-го покинул Владивосток и Шефнер.

На Балтике Алексей Карлович будет командовать 4-м флотским экипажем, получит в 1878 году чин контр-адмирала, станет командиром Ревельского, а затем Санкт-Петербургского порта.

А в феврале 1891-го в столичной газете появится извещение, что "флота генерал-лейтенант и орденов Святого Владимира 4-го класса, Святой Анны и Святого Станислава, императорской короной украшенных, 2-го класса, Святого Владимира 3-го класса, Святого Станислава и Святой Анны 1-го класса кавалер Алексей Карлович Шефнер скончался 11 дня ".

Вице-адмирал Александр Кроун проводил друга в его последнюю "каюту" на петербургском Новодевичьем кладбище, ставшем последней гаванью для многих моряков-дальневосточников.

Анна Ивановна Щетинина, капитан дальнего плавания

Первая в мире женщина - капитан дальнего плавания Анна Щетинина родилась на станции Океанской во Владивостоке 26 февраля 1908. В 1925 году поступила на судоводительское отделение Владивостокского морского техникума. После окончания техникума была направлена в Акционерное Камчатское пароходство, где прошла путь от матроса плавучих средств до капитана. Диплом штурмана дальнего плавания получила в 1932 году, диплом капитана дальнего плавания - в 1934 году. Прославилась она уже в 1935 году, проведя закупленный корабль “Чавыча” из Гамбурга на Дальний Восток. Тогда вся мировая пресса писала о 27-летней русской женщине-мореходе, сделавшей первый шаг в преодолении бытовавшего среди моряков поверья, что женщина на борту - к беде. 26 ноября 1937 года было опубликовано постановление правительства СССР об организации во Владивостоке рыбного порта первой категории. 20 марта 1938 года был назначен и первый начальник рыбного порта - капитан  дальнего плавания Анна Щетинина. В том же году Анна поступила в Ленинградский институт водного транспорта на судоводительский факультет. Войну Щетинина встретила на Балтике, где под бомбежками эвакуировала население Таллинна и перевозила стратегические грузы. Затем уже на Тихом океане занималась транспортировкой техники из США, перевозила воинские грузы и высаживала десант на Сахалин. Все это дало ей право через много лет очень верно сказать о себе: “Я прошла весь тяжелый путь моряка от начала до конца. И если я сейчас капитан большого океанского корабля, то каждый из моих подчиненных знает, что я явилась не из пены морской!”. После окончания войны с Японией Анна Щетинина была капитаном судов “Днестр”, “Псков”, “Аскольд”, “Белоостров”, “Баскунчак”, “Менделеев” в Балтийском пароходстве. С 1949 года работала в Ленинградском высшем инженерном морском училище, с 1951 года - старший преподаватель, а затем и декан судоводительского факультета училища. В 1956 году Анне Щетининой присвоено звание доцента. В 1960 году была переведена  во Владивостокское высшее инженерное морское училище на должность доцента кафедры “Морское дело”. Анна Ивановна Щетинина - Герой Социалистического Труда, Почетный работник Морского флота, Почетный гражданин Владивостока, член Союза писателей России, Почетный член Дальневосточной Ассоциации морских  капитанов в Лондоне, отмечена многими правительственными наградами. Автор книги “На морях и за морями”. Умерла Анна Щетинина 25 сентября 1999 года. На Морском кладбище во Владивостоке ей поставлен памятник, а одному из мысов на полуострове Шкота присвоено ее имя.

[к началу]